Персональный сайт Натальи Чистяковой — Натальи Ярославовой
Natalia Chistiakova—Natalia Yaroslavova’s Personal Website

Грамота наместника Пскова князя Ярослава Оболенского Золотоносцам Ревеля. Оболенск, Ярославец и Четрековское - вотчины князя Владимира Донского

    • Пскову подарят копию найденного в Таллине письма князя Ярослава Оболенского – родоначальника князей Ярославовых
    • «Золотоносец». Орден Золотого Руна. Портрет кавалера ордена герцога Саксонского Георга Бородатого
    • Андрей Первозванный «золотой пояс» на «стеатитовой» иконке my.mail.ru
    • Граф Михаил Ян Борх, почетный бальи Мальтийского ордена, член ордена Иллюминатов castle.lv
    • Прейли - бывший замок Ливонского ордена и магистров графского рода Борх castle.lv
    • Музей кукол замка Прейли магистров Борх blogs.ruvr.ru
    • Город Золотоноша Вишневецких - потомков Иулиании Тверской и князя Владимирского Ярослава Ярославова beket.com.ua
    • Князь Владимир Андреевич Серпуховской, Боровский и Углицкий – отец князя Ярослава Малоярославецкого
    • «Князь на троне» - монета князя Ярослава Владимировича, княжества Малоярославецкого с центром в Ярославле Боровском
    • Доклад о Тверском православном братстве св.благоверного князя Михаила Ярославива, Старый Боровск
    • Чертеж земель Пафнутьева монастыря по реке Протве (ок. 1660 г.) geoman.ru
    • Малоярославец - Ярославль Боровский и Таруса - центр Тарусского княжества отца князя Ярослава Оболенского (Серпухов)
    • Оболенск, Серпухово, Ступино и Зарайск
    • Серпухов. «Неупиваемая чаша»- иконописец А.Соколов - автор иконостаса Успенского собора Ярославля на Волге

©Ярославова-Оболенская Наталья Борисовна, урожденная Ярославова (22.2.1960). Экс Годунина (23.10.1981-14.4. 1991). Экс Чистякова (14.4.1991 -10.06.2014). Кандидат технических наук. Я родилась 22 февраля 1960 года в Нефтекамске, Краснокамского района Башкирской АССР.

© Наталья Ярославова-Чистякова
17-18 апреля 2013 года

Псковские краеведы опубликовали описание и текст Грамоты князя Ярослава Васильевича Оболенского - родоначальника князей Ярославовых, найденной в Таллинской Ратуше в 2002 году. Этой Грамоте и комментариям ученых о ней в декабре 2010 года я посвящала статью «Тайна последнего сенсационного Указа Принца Пскова Ярослава Оболенского - родоначальника князей Ярославовых». Как пишут знатоки Псковской старины, найденный документ касается правового решения спора между псковичами и колыванцем. «Однако формуляр грамоты не вполне традиционный».

Грамота была направлена в 1487 г. из Пскова в Ревель (Колывань) от псковского князя Ярослава Васильевича, степенных посадников и «всего Пскова» к ревельскому бургомистру «Ивану Жюперу», членам городского магистрата и «Золотоносцам». Особое внимание авторы обращают на включение в формулу inscriptio Грамоты Золотоносцев, поскольку «в документах русско-ливонских и русско-ганзейских отношений Золотоносцы упоминаются крайне редко». В контексте перечисления должностных лиц и социальных групп Ливонии Золотоносцы встречались только в псковско-ливонском договоре 1509 г.», т.е уже после смерти князя Ярослава Оболенского - наместника Псковского. («Псковская грамота»).

По мнению псковских исследователей, упоминание «Золотоносцев» скорее надо соотнести с « европейскими орденскими знаками отличия XIV-XV вв., носившихся на золотых цепях на груди». При этом, они включают в свой комментарий размышления о том: «Не следует ли рассматривать награждение императорского посла золотой цепью с крестом, следствием которого стало «учинение его (посла) Золотоносцем», в качестве свидетельства попытки Ивана III создать в Московии светский орден, подражающий ордену Золотого руна», учрежденного в 1430 году Филиппом III Добрым по случаю его брака с инфантой Португалии Изабеллой в честь пресвятой девы Марии и апостола Андрея Первозванного, в день Святого Андрея - 10 января («Россия «Андрея Первозванного» и «Андреевский» город Петра»).

В дополнение к псковским комментариям, обращу внимание на необычное толкование имени Жюпер бургомистра Ревеля, которому была адресована Грамота князя Оболенского. «Жюпер - камень, находимый в Ливийской пустыне. «Чтобы собака и охотник не имели успеха (не сделали вреда дичи), положить перед ними этот камень. Животные собираются около него, и он их защищает» /1/. Т.е. это своего рода защита животных и людей от тех, кто имеет ментальность «Охотника». Не исключаю, при этом, что «Жюпер» имеет общий контекст с темой «Зверинца» («Франки на Севере: Зверинец и Приорат Григория Орлова в Гатчине, у Погоста Великой княгини Ольги»).

Что касается Ревеля, в который было направлено последнее послание Принца Псковского князя Ярослава Васильевича Оболенского, то до 1483 года он был местом, где чеканил монету хорошо знакомый князю Оболенскому магистр Ливонского ордена Берндт (Бернхард) фон дер Борх. Ещё в 1481 году, за шесть лет до обсуждаемого послания- грамоты, в ходе победоносного Ливонского похода, князь Ярослав Оболенский взял орденский замок Венден и изгнал из него магистра фон дер Борха, бежавшего в Ригу. Однако сам замок разрушать не стал. Русско-ливонская война 1480-1481 гг завершилась подписанием мирного договора и побежденные заплатили выкуп. («Малоизвестные войны русского государства: Русско-ливонская война 1480-1481 гг.»).

Важное значение имеет фигура Магистра Ливонского ордена Берндт (Бернхард) фон дер Борха, которого князь Ярослав Васильевич Оболенский, по сути, оставил на свободе, что является указанием на некую особую дипломатию.

Обладавший правом печатать деньги Магистр Ливонского ордена Берндт (Бернхард) фон дер Борх принадлежал к древнему роду Борхов. «Фамильный замок Борхов - Прейли, в 1382 арендовал вассал Ливонского ордена фон дер Борх. Замок находился на пути из Ливонии в Псков и Новгород. Т.е. это торговые пути. В 1472 году Магистр Ливонского ордена Берндт (Бернхард) фон дер Борх передал лен на Прейльскую землю его племяннику Симону Борху, который в 1491 году, уже после смерти князя Ярослава Васильевича Оболенского, в составе посольства приезжал в Москву. В 1551 году ещё один из рода Борхов - Фабиан фон дер Борх получил от магистра Ливонского ордена землю, что примыкает к Прейльской. В 1563 году Фабиан фон дер Борх получил от польского короля Сигизмунда Августа подтверждение прав на все владения в Ливонии, утверждение графского герба, в котором, в отличие от баронского, цвет поля с серебряного меняется на золотой. Также Фабиан фон дер Борх получил разрешение считаться графами Польши. В XVIII веке получил широкую известность сын великого канцлера Речи Посполитой граф Михаил Ян Борх, почетный бальи Мальтийского ордена, член ордена Иллюминатов, действительный член около двадцати европейских академий и университетов, минералог, зоолог» /2/. Таким образом, эта земля принадлежала Борхам с 1561 года вплоть до XIX века. До них владельцем был Ливонский орден, который изначально и построил в Прейли орденский замок.

В настоящее время в замке Прейли находится «Музей Кукол» /3,4/

Что же касается Золотоносцев в Грамоте князя Ярослава Васильевича Оболенского, то речь могла идти и о тех, у кого цвет поля на гербах был Золотым.

Возможно также, что речь шла и о «Золотых поясах», известных по истории царицы Евдокии Суздальской и царицы Софьи Витовтовны («Сабуровы: Царедворцы и Царица, княгиня Оболенская (Сабурова) - родоночальница князей Ярославовых»).

Об этих «Золотых поясах» упоминает и Д.Балашов в его романе «Младший сын», ссылаясь на путешествующего западного рыцаря Гильбера де Ланнуа, который «писал в начале XV столетия, что реально управляет Новгородом избранная господа - «триста золотых поясов» («Наследуемая власть … «Золотое зерно, Золотая Русь», потомки Захария - Зерно и Золотые Новгородские пояса»).

Известен также «ростовский богатырь Дикун - Золотой Пояс, приемный сын богатыря Александра Поповича» («Бирское Рюриково городище» и Климент Ярославов - староста Архангельского - Бирь, контролировавший Перевоз через реку Белую, Ч.8»).

Могли Золотоносцами называть и носителей иных золотых инсигний власти, к каковым относился, к примеру, «Золотой меч» мурзы Чета, утонувший по легенде и хранящийся на дне озера Каменец. Такое озеро есть в Пушкиногорском районе. Обращает на себя внимание и лебединое озеро в Каменец-Подольске. Возможно, речь идет о нем («Ипатьевские тайны: Князья и Императоры Дмитрии Угличские и Великие князья Красные, Ч.9»).

В те времена, о которых идет речь, золото было привилегией Древних знатных родов. Оно символизировало духовное совершенство и благородство. И, в конечном счете, князь Ярослав Оболенский - родоначальник князей Ярославовых - Оболенских, в его Грамоте, адресованной «Иоанну Жюперу» - «Иоанну Камню», обращался к тем, кто преуспел на «Золотом пути духовного совершенства».

Я много занималась Золотой темой, в т.ч. в контексте власти :

«Золото. Тайна власти»: об исчезающем магнетизме золота, магните сердца и магните устремления».

А также в контексте последних достижений в области золотой регенерации, золотых нанотехнологий и сверхпроводимости :

«Золотые тайны России в «Костях волхвов»: новые «подарки американскому континенту».

Однако в 1487 году, когда князь Ярослав Васильевич Оболенский направил в Ревель Грамоту, найденную в Таллинской Ратуше, ему не были известны современные открытия в области магнетизма золотых наночастиц, которые помогли мне в реконструкции «золотого знания».

«Золотоносцы» в Грамоте родоначальника князей Ярославовых вполне могут быть связаны и с историей города Золотоноша (Черкесск), который уже в XIX столетии входил в состав Полтавской губернии.

Город Золотоноша находится рядом с древним урочищем Ярки времен Киевской Руси.

«Происхождение названия города связано с целым циклом легенд. По одной из них, во второй четверти XVII в. Золотоноша была замком Яремы Вишневецкого и местом, куда стекались подати, которые платились с его огромнейшего фонда, так называемой «Вишневеччины». Сосредоточение в городе податей - золотых денег - будто бы и дало повод назвать его Золотоношей, то есть «золотой ношей». Хотя, как свидетельствуют письменные упоминания, такое утверждение является ложным, потому что Вишневецкий прибыл на левобережье в начале 30-х годов XVII в., а название города с корнем «золот» появилось за 60 лет до того…

Первое письменное упоминание о Золотоноше близ Черкасс приходится на 1576 г. В своем завещании, составленном в том году, волынский воевода князь Богуш Корецкий упоминает «Золотоношу, называемую Глинщина, в воеводстве Киевском находящуюся». В этом документе бывшим владельцем поселения назван князь Богдан Глинский. Не исключено, что поселение и речка с названием Золотоноша существовали еще во времена Киевской Руси. И по форме, и по содержанию это - типичный топоним великокняжеской поры…» /5/

Вполне вероятно, что «Золотоносцы» связаны именно с «Золотой данью», что есть, по большому счёту, Дар для Богов и тех, кто знает дорогу к ним.

При этом, в контексте истории князя Ярослава Васильевича Оболенского, весьма интересно упоминание Яремы Вишневецкого и Богдана Глинского. Дело в том, что через год после того, как Принц Псковский князь Ярослав Васильевич Оболенский направил Грамоту в Ревель, т.е. в 1488 году, князь Богдан Глинский («Мамай») был назначен великим князем литовским Казимиром наместником в Черкассах, где сформировал вооруженные отряды, которые впервые упоминаются в турецких, польских и литовских документах, как «казаки» /6/.

Что касается Яремы (Иеремии) Корибута Вишневецкого, то также как и его предшественник Основатель Запорожской Сечи Дмитрий Вишневецкий, он был потомком Великого князя Михаила Ярославова Тверского - «Царя Росов», через его правнука Дмитрия Ольгердовича Корибута - брата польского короля Ягайло и сына Великой княгини Иулиании Тверской («Три древних «Кремлевских» захоронения в храме Рождества Иоанна Предтечи на Пресне: чета Ярославовых и грузинский владыка Роман (князь Эристави), Ч.9»).

У Иулиании Тверской - внучки «Царя Росов» Михаила Ярославова Тверского и Анны Кашинской, была также дочь Елена Ольгердовна - супруга князя Серпуховского и Боровского Владимира Андреевича Храброго Донского (1353-1410).

Сыном князя Серпуховского и Боровского Владимира Андреевича Храброго Донского и Елены Ольгердовны был Ярослав Владимирович - князь Боровско-Ярославецкий (Ярославский).

Именно этому сыну Ярославу Владимировичу, названному в честь предка - князя Михаила Ярославова Тверского был посвящен город Ярославль на притоках реки Лужи, впадающей в реку Протву.

Причем, крещен князь Ярослав Владимирович был именем Афанасий, также как Великий князь Владимирский и первый князь Тверской Ярослав Ярославов (Афанасий) - отец Великого князя Михаила Ярославова Тверского («Словарь библиофила», Аркадьев Е.И.)

Имя князя Ярослава Владимировича Ярославецкого (Ярославского), с учетом отчества, повторяло имя князя Киевского Ярослава Владимировича Мудрого, основавшего Ярославль I, от которого пошла Галицко-Волынская Русь или Королевство Руси, и Ярославль II, от которого пошло княжество Ростовское, а затем Ярославское. Галицко-Волынская Русь, обращу внимание, перестала существовать в 1392 году, почти в те самые годы, когда был «арендован» замок Прейли.

Таким образом, у основания этих трех Ярославлей стояли князья - Ярославы Владимировичи.

Вот этот третий город Ярославль - III, с учетом Ярославля на реке Сян в Карпатах и Ярославля на реке Волге, называли Ярославлем Боровским, Ярославлем Малым, Ярославцем, а позже переименовали в Малоярославец.

А единственным князем Ярославецким был только Ярослав Владимирович князь Боровско - Ярославецкий (1388-1426).

Хотя с учетом того, что город назывался Ярославль, правильнее назвать - князь Боровско-Ярославский. На гербе города изображен все тот же «Медведь с секирой», как и на гербе Ярославля на Волге.

Князь Ярослав Владимирович Боровско - Ярославский - это отец царицы Марии Ярославны и князя Василия Ярославича Серпуховско-Боровского, объединившего в своих руках почти весь удел своего деда Владимира Андреевича Храброго Донского.

Т.е. царица Мария Ярославна была княжной Ярославецкой (Ярославской) до брака с Василием II Темным, которого отмаливал за нарушение клятвы целования на кресте ученик Паисия (Ярославова) - Мартиниан Белозерский.

Мать царицы Марии Ярославны и князя Василия Ярославича Серпуховско-Боровского - Мария Фёдоровна Кошкина - Голтяева.

И в браке князя Ярослава Малоярославецкого с Марией Кошкиной - Голтяевой, возможно, впервые породнились будущие Ярославовы и Романовы («Ярославны - Ярославовы и Романовны - Романовы»).

Обращу также внимание на то, что «князь Ярослав Владимирович выпускал свои монеты, которые очень редки. Его сын - князь Василий Ярославич в 1426 г. объединил в своих руках все Серпуховское княжество и монетную чеканку, довольно обильную» /7/.

Уже в 1456 году при жизни царицы Марии Ярославны Малоярославецкое княжество было полностью присоединено к Москве.

Как пишут, «Из Малоярославца хорошо виден соседний Обнинск, расположенный на высоком берегу реки Протвы».

На правом берегу реки Протвы стоит древнерусский город Оболенск - центр Оболенского княжества, выделившегося из княжества Торусского с его столицей в Тарусе (ТоРусса) на реке Ока ( в 36 км от Серпухова, в 70 км от Калуги). Да и долина реки Протвы тоже входила в Оболенское княжество.

Таким образом, княжества Оболенское и княжество Ярославское были соседними, также как фамилии Оболенских и Ярославовых в имени потомков Принца Псковского - князей Ярославовых-Оболенских.

Первым князем Оболенским был князь Иван Константинович Оболенский - дед князя Ярослава Васильевича Оболенского. Князь Иван Константинович Оболенский погиб на реке Хохла близ села Троицкое, защищая свое Оболенское княжество /8/.

Отец князя Ярослава Васильевича Оболенского - князь Василий Иванович Оболенский. В годы жизни князя Василия Ивановича Оболенского, под его княжеским правлением находилось: как княжество Тарусское, так и княжество Оболенское. В это же время в Оболенске соправителем был его брат князь Михаил Иванович Оболенский.

На реке Протве, наряду с Оболенском, находились города: Верея, Боровск, Обнинск, Жуков, Кремёнки, Протвино. В бассейне реки Протвы располагалось и Серпуховское княжество. Недалеко от этих мест Зарайск, Давидова пустынь и Ступино, которым уже в XVIII веке владела Е.А.Ярославова.

Сама река Протва берет начало в Можайском районе.

И «в течение нескольких столетий Протва была пограничной рекой между Черниговским, Ростово-Суздальским, Смоленским и Муромо- Рязанским княжествами».

Важную роль в истории соседствующих Оболенского и Ярославецкого (Ярославского) княжеств играл Пафнутьево - Боровский монастырь.

Монастырь основан преподобным Пафнутием Боровским, Житие которого в XV-м столетии было написано в Ростове мастером слова Вассианом Рыло. Основан монастырь в 1444 году, на возвышенности при впадении реки Истремы в реку Протву, на окраине Боровска.

На сайте вот этого самого Старого Боровска « Центр истории и культуры старообрядчества» я впервые и встретила название доклада о братстве князя Михаила Ярославива Тверского:

Кравченко О.В. «Старообрядчество «Из истории Тверского православного братства св. Благоверного князя Михаила Ярославива» («Старообрядчество: история, культура, современность». Материалы. Т.1. М., 2007.).

Тот факт, что Старый Боровск, стоявший на реке Протве, где соседствовали Оболенское и Ярославецкое (Ярославское) княжество, сохранил историю фамилии Тверского князя и Михаила Ярославова, является указанием на следующее:

Во-первых, история фамилии Ярославовых связана с Ярославецким княжеством и его княжеским центром Ярославлем Боровским, основанным в честь князя Ярослава (Афанасия) Владимировича Ярославецкого (из князей Донских), названного в честь предка князя Владимирского и Тверского Ярослава (Афанасия) Ярославова.

Во-вторых, существовало некое важное родство между князьями Оболенскими и Тверскими, а также князьями Оболенскими и Ярославецкими ( Ярославскими), к каковым относилась царица Мария Ярославна.

На настоящий момент известны не все аспекты этого родства.

Однако тот факт, что именно князья Оболенские привели всю Русь под власть Московского княжества в те годы, когда Великой княгиней Московской была Мария Ярославна - княгиня Ярославецкая (Ярославская ), говорит о том, что у них были основания делать такие ставки.

Брат князя Ярослава Васильевича Стриги Оболенского - Иван Васильевич Стрига Оболенский ставил московскую в власть в Ярославле на Волге.

Сам Ярослав Васильевич Оболенский, отчасти в нарушение «Псковских старин», обеспечивал рост влияния Москвы в Пскове.

Оба брата вместе: князь Иван Васильевич Стрига Оболенский и князь Ярослав Васильевич Стрига Оболенский проводили такую же промосковскую политику в Новгороде.

Дьяк Левонтий Алексеев Ярославов - сын Алексея Ярославича, ставил московскую власть в Твери. При этом, нельзя исключать того, что Алексей Ярославич, быть может, «забытый» брат Василия Ярославича князя Серпуховско Боровского, поскольку Алексей Ярославич носил княжеское, по тем временам, отчество. Или родственник князя Александра Ярославича Городецкого.

Епископом Тверским был Вассиан (Стригин Оболенский), в миру Василий Иванович Стригин-Оболенский, сын московского боярина и воеводы Ивана Васильевича Стриги-Оболенского из рода Тарусских. «Поставление Тверским епископом сына одного из близких советников Иоанна III отразило растущую зависимость Тверского княжества от Москвы. При поставлении Вассиан дал митрополиту Геронтию повольную (присяжную) грамоту, в которой подчинял митрополиту «свою волю и хотение» на все церковные дела, совершаемые последним «по святым правилом» и «соборне»

Вассиан «Хиротонисан во епископа Тверского 6 декабря 1477 года, хиротонию в Москве возглавил митрополит Геронтий, при совершении таинства присутствовал великий князь Иоанн Иоаннович Молодой, старший сын и соправитель великого князя Иоанна III Васильевича… Вассиан погребён в кафедральном Спасо-Преображенском соборе Твери» /10/.

Архиепископ Ростовский, Ярославский и Белозерский Иоасаф (князь Савва-Исаак Михайлович Оболенский ), пригласивший Дионисия для росписи церкви Рождества Богородицы в Феропонтово - это двоюродный брат князя Ярослава Васильевича Оболенского («Наталья Ярославова: мое путешествие в Северную Фиваиду Белоозера, Ч.1»).

Самой же ранней известной работой великого иконописца Дионисия является роспись первого собора Рождества Богородицы Пафнутьево-Боровского монастыря в Старом Боровске на реке Протве, где и сохранили память о Тверских князьях Ярославовых. И где соседствовали, как уже сказано, Оболенское и Ярославецкое княжества.

Памятью об этом соседстве можно считать род князей Ярославовых -Оболенских.

В Пафнутьево-Боровский монастырь, который оказался столь важным в истории рода Ярославовых, в свое время, от суеты мирской удалялся Преподобный Давид (по преданию, он происходил из рода князей Вяземских). «Сопостником и сомолитвенником Давида стал преподобный Иосиф», будущий основатель Иосифо-Волоцкого монастыря.

«В 1515 г. преподобный Давид, подвизавшийся более сорока лет в Боровском монастыре, оставил сию святую обитель, дабы основать свой монастырь в пустынной местности. Сюда, на берег реки Лопасни, он пришел с двумя монахами и двумя послушниками и принес с собой икону Божией Матери «Знамение». Преподобный Давид с братией построили храмы и кельи, и посадили около своей пустыни липовую рощу» /11/.

Рядом с этой «Давидовой пустынью» позже была усадьба «Отрада» В.Г. Орлова экс директора Петербургской Академии Наук, родного дяди и опекуна сыновей госпожи Т.Ф.Ярославовой. С историей этой усадьбы «Отрада» связана и история «Ордена Русских Рыцарей» («Её высокоблагородие Госпожа Ярославова - мать братьев Орловых: Михаила, Алексея, Григория, Федора и дочери Анны Орловой»).

Ярославовы с Волоцкими также состояли в родстве и это родство описано в статье : «Федосья Ярославова и ее Архангельское. Некоторые сведения к родословию вологодских помещиков Ярославовых»

Село Троицкое на реке Хохла, где погиб первый князь Оболенский Иван Константинович - дед родоначальника князей Ярославовых, судя по географии - это усадьба Троицкое в Чеховском районе. Ранее здесь было село Ардынцы (Ордынцы).

«В 1515 году монах Давид из Боровского монастыря, что под Серпуховым, сменил «басурманское» название села на православное, окрестив его Троицким. Церковь была построена в 1713 году. Дальше Троицким владел почетный член Московского университета и герой войны 1812 года князь Андрей Петрович Оболенский»

Ближе к Москве было также село Троице - Лыково, названное по имени князя Лыкова-Оболенского.

Князья Лыковы - Оболенские - это ветвь от князя Владимира Ивановича Оболенского, родного брата князя Тарусского и Оболенского Василия Ивановича Косого - отца Принца Псковского Ярослава Оболенского.

Село Троицкое с деревней Черепковою на Москве-реке Московского уезда в Сетунском стане - жалованная вотчина князю Б. М. Лыкову при царе Василии Шуйском «за его службу из прежнего его же поместья » /12/.

Князь Борис Михайлович Лыков (Оболенский), жалованный это вотчиной, был женат на Анастасии Никитичне Романовой - племяннице первой жены Ивана Грозного и сестре Федора Никитича Романова. После брака, Б. М. Лыков приходился по жене дядей царю Михаилу Федоровичу и зятем патриарху Филарету.

До воцарения Романовых боярин Б.М.Лыков ( Оболенский) входил в состав семи бояр Боярской Думы ( 1610 г.). И это родство сыграло большую роль в том, что Михаил Романов стал царем.

В 1620-1622 гг. БМ.Лыков воеводствовал в Казани. «Свою вотчину в Нижегородском уезде в За-кудимском стану, по реке Кержач князь Лыков отказал (т.е. подарил) по духовной грамоте Макарьевскому Желтоводскому монастырю». Погребен в каменной палатке, приделанной к Архангельской церкви в Пафнутьево - Боровском монастыре.

Дальнейшая судьба Троицкого Лыкова была такова:

«1 сентября 1690 года Петр I пожаловал Троицкое вместе с деревнями Черепково, Рублево, Луки из дворцового ведомства Мартемьяну Кирилловичу Нарышкину. После М.К. Нарышкина по именному указу Петра I в январе 1789 года село Троицкое с деревнями отдано во владение боярину Льву Кирилловичу Нарышкину с его матерью вдовою боярыней Анной Леонтьевной (матерью царицы Натальи Кирилловны и бабкой царя Петра I)».

Похоже, что в родстве с князем Лыковым - Оболенским царь Петр I видел источник власти Романовых.

В итоге Троице - Лыково иногда стали именовать родовой вотчиной Романовых. Хотя жаловано оно было князем Шуйским ( из Суздальских князей) - князю Оболенскому ( из князей Черниговских).

Царицей Наталья Нарышкина - мать Петра I стала благодаря протекции её опекуна и родственника боярина Артамона Матвеева,

Отец Натальи Нарышкиной - Кирилл Полуэктович Нарышкин - участник русско-польской войны 1654-1667 годов, в 1663 году - ротмистр в полку «новонабранных рейтар», которым командовал боярин Артамон Сергеевич Матвеев. «Благосклонность Матвеева позволила Нарышкину стать головой в стрелецком полку (1666), а уже в конце 1660-х годов он пожалован в стольники»/13/.

«В доме Матвеева царь Алексей познакомился с его племянницей, Натальей Кирилловной Нарышкиной, которая воспитывалась здесь и состояла при супруге Матвеева, Евдокии Григорьевне, по происхождению шотландке, урождённой Мэри Гамильтон. Наталья Нарышкина стала второй супругой Алексея Михайловича, матерью Петра Великого» /15/.

Боярин Артамон Матвеев известен, как автор трудов «История русских государей, славных в ратных победах и лицах» и «История избрания и венчания на царство Михаила Федоровича».

Труды эти не дошли до наших дней. Существует мнение, что размышления боярина Артамона Матвеева о том, благодаря какому «мистическому старту» Романовы воцарились в России, не совсем импонировали самим поздним Романовым.

Возможно, речь в этих трудах шла как раз о князе Ярославе Владимировиче Малоярославецком и его сыне Василии Ярославиче князе Серпухово-Боровском, потому что сама Наталья Нарышкина была «Серпуховского рода» («От боярина Медведева-Ярославова (Матвеева) до «алхимического» плана Исаака Ньютона для города Петра I»).

Если же боярин Артамон Матвеев, действительно, был потомком Ярославова Медведя ( Ярославова-Медведева), то он мог вполне связывать историю избрания и Венчания царя Михаила Федоровича с историей князей Ярославовых Тверских - предков царицы Марии Ярославны.

Ведь родословие именно этой царицы, как показано выше, объединяло князей Тверских Ярославовых и бояр Кошкиных - Голтяевых.

Вот в этом боярин Артамон Матвеев (Ярославов-Медведев) и мог увидеть некую преемственность и Ярославецко-Серпуховский «старт» Натальи Нарышкиной.

Однако я не уверена, что также думал монах Авель, сделавший свои пророчества о гибели Романовых, в том самом Спасо-Евфмиевом монастыре Суздаля, где был похоронен, по его желанию, князь Иван Васильевич Стрига Оболенский - брат Принца Псковского Ярослава Оболенского.

Возможно, это было даже не пророчество самого Авеля, а знание, полученное от монахов Суздальского Спасо-Евфмиевом монастыря, основанного потомками, опять же, князей Ярославичей.

Монастырь созидал правнук князя Владимирского и Суздальского Андрея Ярославича,в свою очередь, родного брата князя Владимирского и Тверского Ярослава Ярославова.

При этом, обращу внимание, что князь Иван Васильевич Стрига Оболенский, судя по тем данным, которые приводятся, был родным братом князя Ярослава Васильевича Стриги Оболенского только по отцу.

Матерью князя Ивана Васильевича Оболенского была урожденная Плещеева.

А матерью князя Ярослава Васильевича Оболенского - Мария Федоровна Всеволож-Заболоцкая.

Супругой же князя Ярослава Васильевича Оболенского была урожденная Сабурова из потомков мурзы Чета - основателя Ипатьевского монастыря.

К родовым владениям мурзы Чета относится - Четрековское (Гребнево), недалеко от Сабурово.

Но, что интересно, именно это Четрековское переходило по духовному завещанию от Ивана Калиты к удельному князю Серпухово-Боровскому Андрею Владимировичу Храброму Донскому - отцу князя Ярослава Владимировича Малоярославецкого:

«О Четрековском мы узнаем из завещания полководца Куликовской битвы удельного князя Серпуховско-Боровского Владимира Андреевича Храброго. По завету своего деда Ивана Даниловича Калиты этот двоюродный брат Донского, кроме своего удела, владел землями и в Москве и еще кое-где в Московском княжестве. В своем завещании, духовной грамоте 1401-1402 гг. он, определяя посмертное наследство сына своего Андрея, пишет

«…А благословил есмь сына князя Ондрея далесмь ему Радонеж с тамгою и с мыты, Черноголовль с численными людьми на Кержаче, и з селы и з бортью и со всеми пошлинами… Кишкина слободка, …Учи Поповьское, да Илья святый…, на Любосивли Четрековское, Мосейково на Усть-Любосивли… («Ипатьевские тайны: Князья и Императоры Дмитрии Угличские и Великие князья Красные, Ч.6»).

Т.е. бывшее владение рода Четов («золотое зерно») стало собственностью князей Донских, первый из которых - Дмитрий, как раз, и ставил свой княжеский трон в Ипатьевском монастыре («Ипатьевские тайны: Князья и Императоры Дмитрии Угличские и Великие князья Красные, Ч.2»).

Затем в этом же Ипатьевском монастыре «ставил себе трон» и Михаил Романов, потомок Кошкиных - Голтяевых, родство которого с Тверскими князьями возникло в браке князя Ярослава Владимировича Малоярославецкого с Марией Кошкиной - Голтяевой.

История, соседства Оболенска и Ярославля Боровского, Оболенских и Ярославовых, а также Ярославовых - Оболенских, о которых идет речь, имеет очевидный центр притяжения, связанный с топонимикой:

Серпухов, Боровский, Оболенск, Ярославль (Ярославец), Четриковское, Троицкое на Хохле и Зарайск, на подступах к которому русскому Батыю - выходцу из Черемошской Веси Ярославского княжества - родовой вотчины Ярославовых, в начале XIII века был явлен Иоанн Богослов («Хан и каган Батый был родом из Черемошской веси Ярославского града - родовой вотчины бояр Ярославовых»).

Это территория, ранее граничившая с Рязанским княжеством Анны Рязанской - сестры Ивана III, накормившей казачество и «отдавшей им Дон» или возможно правильнее - Дан, поскольку на реке было много связано с Данью.

С этой же топонимикой связана история икон Николы Боровского и Николы Зарайского, на которые мне советовали обратить внимание ещё тогда, когда я начинала изучать историю иконы Николы Закамского, чьим наиболее близким аналогом является икона Николы Моложского новгородского письма XIII века. Т.е. икона из тех самых: Новгорода и Мологи, которые и имели отношение к Ганзейскому союзу /14/.

Когда я работала над статьей об азиатской торговле в Мологе, то обратила внимание на общину купцов - вощаников «Иванское сто»:

В Новгороде «…в 1127 году сын Мстислава-Гаральда князь Всеволод Мстиславович Псковский « заложил церковь Иоанна на Опоках. Церковь… была заложена «на память роду своему». Храм посвятили Иоанну Предтече … После окончания постройки специальной грамотой князь передал церковь новгородским купцам-вощанникам. «Иваньское сто» получало целый ряд привилегий: сбор пошлин от торговли гостей … Князь Всеволод Мстиславич дал особую Уставную грамоту общине купцов-вощаников «Ивановское сто», торговавших воском и мёдом.

Именно эта, особо выделенная торговля воском и медом, напомнила мне таинственных бортников, имевших отношение к международной торговле, благодаря которым разбогател Иван Калита…» («Всемирная азиатская торговля в древней Мологе, у начала Тихвинской системы. Правда, которую пытались затопить»).

Таким образом, само «Ивановское сто» указывало на Четрековское, на район Оболенска, Ярославля Боровского, Серпухова.

А в Псковской Грамоте князя Ярослава Васильевича Оболенского прямо звучит «вощаная тема» :

«Неожиданной оказалась скрепа публикуемого документа. Она представлена прикладной вощаной печатью «под бумажкой», оттиснутой с тыльной стороны грамоты матрицей аверса «печати псковской» 6977/1469 г., предназначавшейся для утверждения документов вислой свинцовой печатью.

Хотя случаи утверждения псковских грамот вощаными печатями известны, в Пскове последней четверти XV- начала XVI в. документы традиционно утверждались подвесной металлической печатью. Прикладные же вощаные печати в это время получили широкое распространение в делопроизводстве Северо-Восточной Руси, прежде всего - в Москве. Таким образом, в Пскове последней четверти XV в. документы могли скрепляться от лица князя-наместника как традиционной для Пскова металлической подвесной печатью, так и традиционной для Москвы печатью прикладной, причем использовалась в обоих случаях одна и та же печать-матрица» /17/

Я полагаю, что Псковская Грамота князя Ярослава Васильевича Оболенского - родоначальника князей Ярославовых является следом, одновременно, вот этого общества «Иваньковского сто» купцов - вощанников, связанного с Ганзейской торговлей и учрежденного святым князем Всеволодом Мстиславовичем Псковским

«Супругой князя Псковского - Всеволода Мстиславича, одновременно князя Новгородского и Вышегородского, т.е. князя города Великой княгини Ольги, где изначально хранилась Владимирская икона Божией матери, была дочь Николы Святоши

Никола Святоша - представитель царского рода - правнук Ярослава Мудрого из Святославичей, основатель «Печерской церкви», от власяницы которого после его смерти происходили многочисленные исцеления. Князь Георгий - общий внук Николы Святоши и Мстислава Великого - Гаральда - основал легендарные Китежи.

В статье о Мологе я высказала гипотезу о том, что Николин культ в России, превосходящий культ Николы из Бари в Италии - вполне может быть культом Николы Святоши. И на иконе Николы Моложского новгородского письма, возможно, изображен он.

Церковь «Николы Святоши, преподобного и Иоанна Воина, мученика», в современном Киеве, указывает - на сопутствующий Святославу (Давидовичу) Святоше культ Воинов Святых - «антимилитаристов», также как, впрочем, и госпиталь.

Если принять, при этом, во внимание, что «Иваньковского сто» было учреждено при храме Иоанна Предтечи, то имя бургомистра Ревеля «Ивана Жюпери» - «Иоанна Камня», которому и была направлена Грамота Принца Псковского князя Ярослава Оболенского, видится указывающим на защиту от агрессии и антимилитаризм, а также орден «Иоанна Предтечи», который в пустыне

«носил грубую одежду, прихваченную кожаным поясом, и питался диким медом и акридами».

Ниже я представляю в полном объеме статью о Псковской Грамоте князя Ярослава Васильевича Оболенского - родоначальника князей Ярославовых /2/

Построенная в 1402-1404 гг. Таллинская Ратуша считалась до конца ноября 2002 г. одним из наиболее досконально изученных средневековых зданий города. Исследовательские и реставрационные работы велись в нем с 1952 по 1996 г. Неизученным оставался лишь чердак Ратуши, который решено было привести в порядок в связи с приближавшимся шестисотлетним юбилеем этого самого представительного здания города. С этой целью зимой 2002-2003 гг. на чердаке Ратуши были проведены археологические исследования.

Чердак Ратуши представлял собой прямоугольное в плане помещение площадью около 540 м2. Неровную холмистую поверхность пола его образовывали 10 куполовидных сводов помещений второго этажа здания. Пространства между куполами сводов представляли собой сужавшиеся под конус полутораметровые углубления («карманы»), на три четверти заполненные строительным мусором, состоявшим из кусков известняка, ссохшегося раствора и щепы. В основную задачу археологических исследований и входила расчистка этих межсводчатых углублений. При разборке слоя строительного мусора в средней его части были обнаружены несколько скоплений письменных документов XV - начала XIX в., составленных на латинском, нижненемецком, шведском и русском языках. Всего на чердаке в слое строительного мусора было собрано около 507 документов - фрагменты деловой переписки, черновики путевых заметок, инвентарные списки, письма из Нарвы, Тарту, Яарвамаа, Кяркси, Зальцбурга, Риги, Любека, записи расходов, долговые расписки, счета и др.

Среди документов, составлявших самое крупное скопление, находившееся в заполнении межсводчатого пространства над залом бюргеров, обнаружена псковская грамота XV в., которая и является предметом настоящего сообщения. Грамота написана

на листе бумаги без водяных знаков. Приблизительно пятая часть листа (нижний правый угол и весь левый край) утрачены. Сохранившиеся размеры - 14,5 х 12,5 см. Очевидно, первоначально ширина документа была несколько большей, однако, вряд ли значительно: на это указывает полностью сохранившаяся четвертая строка грамоты. Документ написан четким писарским почерком XV в. В правом нижнем углу письма, с оборотной его стороны, сохранился оттиск вощаной прикладной печати «под бумажкой».

Сохранность текста в основном хорошая, за исключением начала 5-10 строк. Отметим, что правая половина первой строки грамоты не только выцвела, но и сильно запачкана, так что буквы «пек» из слова «псковских», завершающие строку, совершенно не видны. Загрязнения затрудняют также чтение центральной части второй строки. Утраченный фрагмент начала шестой строки может быть восстановлен по контексту в одном из двух вариантов -

Найденный документ представляет собой стандартное послание с требованием правового решения спора между псковичами и колыванцем. Подобные послания из Новгорода и из Пскова на Колывань, в Ригу, Любек и в другие ганзейские города хорошо известны. Однако формуляр грамоты не вполне традиционный. Утраченное начало первой строки, вероятнее всего, представляет собой фрагмент обычно в документах такого типа отсутствующего. Формула inscriptio, аналогичная inscriptio публикуемой грамоты, в других русских документах XIV-XV вв. не встречена. Нехарактерно для псковских документов данного типа также присутствие формулы datum, включающей не только дату составления грамоты, но и указание на место ее выдачи.

В комментарии нуждаются адресант и адресат публикуемого документа. Грамота была направлена в 1487 г. из Пскова в Ревель (Колывань) от псковского князя Ярослава Васильевича, степенных посадников и «всего Пскова» к ревельскому бургомистру «Ивану Жюперу», членам городского магистрата и «золотоносцам». Князь Ярослав Васильевич Оболенский был прислан в Псков наместником великого московского князя Ивана III Васильевича в 1473 г. В 1477 г. по челобитью псковичей он был отозван в Москву, а на его место прибыл князь Василий Васильевич Шуйский. Последний отправлял должность наместника, по крайней мере, до 1481 г., но уже в 1482 г. псковским князем вновь является Ярослав Васильевич Оболенский, отправлявший обязанности великокняжеского наместника вплоть до лета 1487 г., когда и он сам, и его жена с младшим сыном скончались в Пскове во время эпидемии. Таким образом, публикуемая грамота была отправлена в Ревель не позднее лета 1487 г. и, возможно, являлась одним из последних документов, утвержденных Ярославом Оболенским.

Получатель грамоты, «посадник колыванский Иван Жюпер», - это бургомистр Ревеля Иохан Зупер. Он стал гражданином города Ревеля в 1456 г., в 1458,1464 и 1467 гг. являлся членом городского магистрата, а в 1470 и с 1486 по 1494 г. избирался бургомистром города. Псковская грамота, содержащая требование наказать обидчика псковичей, была, таким образом, получена им вскоре после повторного избрания в должности бургомистра.

Особое внимание привлекает включение в формулу inscriptio грамоты золотонос-цев. В документах русско-ливонских и русско-ганзейских отношений золотоносцы упоминяются крайне редко. В контексте перечисления должностных лиц и социальных групп Ливонии мы встречаем только в псковско-ливонском договоре 1509 г.: послы магистра Ливонского ордена Вальтера фон Плеттенберга заключили мир с Псковом на 14 лет «за князя местера Лифленьского, и за арцибискупа Ризского, и за их князи, и з а их золотоносци.изаих земных бояр, и за посадников, и за ратманов, и за все их городы, и за всю местерову дръжаву, и за арцибискупову» (выделено нами-B.C., С.Б.).п. При этом в перечислениях людей «магистровых, арцибискуплих и бискуплих», имеющихся в тексте грамоты, золотоносцы не упоминаются, хотя содержатся указания на «бергаместров», «ратманов» и «судей». Очевидно, что золотоносцы не соотносятся ни с одной из этих групп должностных лиц. В формуле inscriptio новгородско-псковских актов отношений с Западом традиционной третьей частью (после «посадников» и «ратманов») является указание на горожан (типа «и ко всем Колыванцам») либо нейтральная формула «и ко всем людям добрым». Однако считать золотоносцев «горожанами» или же абстрактными «людьми добрыми» как будто бы также не приходится.

В этой связи обращает на себя внимание процедура награждения, зафиксированная под 1490 г.: «Пожаловал [великий князь]… Максимианова королева посла Юрья Делатора, учинилъ его золотоносцем: далъ ему чепь золоту со крестомъ». И.И.Срез-невский, поместивший именно этот текст в качестве иллюстрации к слову «золото-носьць», никак не комментировал значение термина. Составители «Словаря русского языка XI-XVII вв.», повторившие в словарной статье «золотоносецъ» вслед за Срезневским тот же пример, полагают, что «золотоносец» - это «тот, кто имеет знаки отличия в виде золотых украшений». Считать «золотую цепь с крестом» золотым украшением, на наш взгляд, неоправданно: скорее, на память приходят европейские орденские знаки отличия XIV-XV вв., носившиеся на цепях на груди. Правда, о существовании подобного рода светских орденов в России в конце XV и начале XVI в. (то есть в то время, когда источники упоминают «золотоносцев») ничего не известно, однако в летописном рассказе об аудиенции, данной Иваном III императорскому послу, отмечено «князь великы Иван Васильевич посла Максимианова короля римского Юрья Делато-рапочтив зело отпусти»(разрядканаша - B.C., СБ.).

После сказанного вспомним, что именно в годы правления Ивана III в Москве была введена печать, подражающая в своем оформлении печати императорской. Н.ПЛихачев, комментируя введение в Москве нового типа великокняжеской печати, отмечал желание Ивана III «во всем равняться - в титулах, и в формулах грамот, и во внешности булл - цесарю и королю римскому». Не следует ли рассматривать награждение императорского посла золотой цепью с крестом, следствием которого стало «учинение его (посла) золотоносцем», в качестве свидетельства попытки Ивана III создать в Московии светский орден, подражающей ордену Золотого руна, главой которого являлся император Максимилиан? Тогда золотоносцы, специально отмеченные в публикуемой грамоте в качестве особой социальной группы жителей Ревеля и упомянутые в псковско-ливонском договоре 1506 г., - это лица, получившие орденские знаки из рук императора. Впрочем, до нового подтверждения высказанной гипотезы оставляем этот вопрос открытым.

Неожиданной оказалась скрепа публикуемого документа. Она представлена прикладной вощаной печатью «под бумажкой», оттиснутой с тыльной стороны грамоты матрицей аверса «печати псковской» 6977/1469 г. (рис. 3), предназначавшейся для утверждения документов вислой свинцовой печатью нетипично обозначенного invocatio, Хотя случаи утверждения псковских грамот вощаными печатями известны, в Пскове последней четверти XV- начала XVI в. документы традиционно утверждались подвесной металлической печатью. Прикладные же вощаные печати в это время получили широкое распространение в делопроизводстве Северо-Восточной Руси, прежде всего - в Москве. Таким образом, в Пскове последней четверти XV в. документы могли скрепляться от лица князя-наместника как традиционной для Пскова металлической подвесной печатью, так и традиционной для Москвы печатью прикладной, причем использовалась в обоих случаях одна и та же печать-матрица.

Завершая сообщение, остановимся еще на одном сюжете: когда и почему столь представительный архив попал в слой заполнения межсводчатых пространств чердака Ратуши? Ответ на вопрос дает собранный в слое строительного мусора вещевой материал, датированный в основном XVIII - началом XIX в.: фрагменты печных изразцов, обломки черепицы и кирпичей с клеймами мастерских, кожаные ведра, глиняные подсвечники, куски деревянных деталей интерьера и т.п. На первую половину XIX в. указывает и верхняя дата обнаруженного комплекса документов. Позднейшим из этих документов является обрывок квитанции с датой «15 мая 1817 г.». Очевидно, что письменные документы попали на чердак не ранее 1817 г.

Из всех многочисленных ремонтов здания с последней датой лучше всего согласуется капитальная перестройка помещений Ратуши (особенно зала бюргеров) в 1838- 1840 гг.2 Вероятнее всего, в ходе именно этих работ оставшиеся в стенных шкафах и не представлявшие интереса для канцеляристов документы были вместе с другим мусором вынесены на чердак и использовались для заполнения межсводчатых пространств.

Найденные при раскопках документы переданы на постоянное хранение в Таллинский городской архив. И в этой связи отметим, что в русском фонде архива хранится 137 документов 1417-1689 гг. Из них лишь пять относятся к XV в., 94 - к XVI в., 23 - XVII в., а 15 документов остаются недатированными. Таким образом, обнаруженная в ходе археологических раскопок на чердаке Таллинской Ратуши псковская грамота 1487 г. пополнила наиболее древнюю часть собрания русских актовых документов Таллинского городского архива.

  1. Жюпер
  2. Замок Прейли
  3. Музей кукол в Прейли
  4. Куклы - это серьезно
  5. «Золотоноша»
  6. «Мамай»).
  7. «Все о древнерусских монетах»
  8. «Герб городского поселения Оболенск Серпуховского муниципального района Московской области»
  9. «Царь Росов» Михаил Ярославiв и его Тверское Православное Братство»
  10. Вассина Стригин Оболенский
  11. «Усадьба Троицкое»
  12. «Село Троице-Лыково и князья Лыковы»
  13. Нарышкин Кирилл Полуэктович
  14. Никола Закамский и последние монархи династии Рюриков и Романовых
  15. Матвеев Артамон Сергеевич
  16. Грамота Паисию Ярославову на земли и воды богини Флоры, Гороховца и Ярополча князя Ярополка - Петра, коронованного Христом, Ч.2
  17. «Псковская грамота»

Все материалы раздела «Новости, комментарии, ремарки»

Реклама

© Авторские права на идею сайта, концепцию сайта, рубрики сайта, содержание материалов сайта (за исключением материалов внешних авторов) принадлежат Наталье Ярославовой-Оболенской.

Создание сайта — ЭЛКОС