Персональный сайт Натальи Чистяковой — Натальи Ярославовой
Natalia Chistiakova—Natalia Yaroslavova’s Personal Website

Капелла Александра Невского и Сергиева пустынь: духовники и рыцари Русских цариц в Петербурге

«Наше происхождение от Бога неизбежно направляет нас к поискам нашего конца в Боге»
Игнатий Брянчанинов

©Ярославова-Оболенская Наталья Борисовна, урожденная Ярославова (22.2.1960). Экс Годунина (23.10.1981-14.4. 1991). Экс Чистякова (14.4.1991 -10.06.2014). Кандидат технических наук c 26.5.1988. Я родилась 22 февраля 1960 года в Нефтекамске, Краснокамского района Башкирской АССР

16 сентября 2010 года

12 сентября 2010 г. в домашней императорской церкви царской семьи Романовых святого благоверного князя Александра Невского, состоялся молебен, который проходит здесь ежегодно, в день именин Александра I. Эту католическую капеллу в неоготическом стиле построил в 1834 году брат Александра I - Николай I в подарок своей супруге - императрице Александре Федоровне, бывшей принцессе Шарлотте Прусской, аристократический дух которой томился среди тяжеловесности золота Петродворца.

Место для Императорской церкви было избрано в парке Александрия - смежном с петродворцовым парком фонтанов. Православный канон в этой церкви объединен с её неоготическим дизайном, трилистниками Валуа и Бурбонов, а также королевскими четырехлистниками во внутреннем убранстве. Такое решение принял император Николай Павлович I - сын Великого магистра Мальтийского ордена Павла I.

АлександроНевская капелла стала собственностью императрицы Александры Федоровны и, в дальнейшем, переходила в наследство по женской царской линии. Поэтому последней владелицей готической православной капеллы стала уже императрица Мария Федоровна - мать Николая II. Одновременно Мария Федоровна была и последней хранительницей реликвий Мальтийского креста (ордена госпитальеров), к которым относятся: часть правой руки Иоанна Крестителя, фрагмент голгофского креста и священная для рыцарей икона богоматери Филермо, написанная, как считали рыцари, евангелистом Лукой.

Быть может, как раз по этой причине, перезахоронение праха императрицы Марии Федоровны стало столь важным для мальтийцев сегодняшнего Санкт-Петербурга, так же как и то, чтобы саркофаг императрицы сначала на три дня прибыл в царскую готическую капеллу, а уже затем был перевезен в Исаакиевский Собор.

«Вместе с прахом Марии Федоровны в Россию отправилась копия иконы Иерусалимской Божьей Матери, специально написанная для церемонии перезахоронения датской художницей Брит Нильсен». «В течение сорока дней (!) икона находилась на освящении в соборе Святого Александра Невского»

Искусствоведы полагают, что на иконах внутри императорской церкви изображен архангел Михаил с прекрасным ликом Александра I (Павловича). Т.е. в церкви Святого благоверного князя Александра Невского повторно воспроизведена идея Монферрана, ангел которого, на вершине Александрийского столпа, - внешний двойник родного брата Николая I («Потерянный символ» Вашингтона и «Неопознанный» Ангел Александрийского Столпа города Петра: God С Нами!»)

Над входом в капеллу - объемное изображение Богоматери с императорской короной над её головой.

Освящал вот такую, по сути, «императорскую церковь Богоматери» архимандрит Игнатий Брянчанинов - настоятель Троице-Сергиевской пустыни Петергофского уезда. Он был возведен в сан архимандрита 1 января 1834 года специально к этому событию.

Экскурсоводы музея - капеллы долго останавливаются у портрета святителя Брянчанинова, обращая внимание на то, что род Брянчаниновых - это род с большой духовной историей, что Брянчанинов обладал редкой красотой и ещё будучи в кадетах был зачислен Николаем I в личные пансионеры императрицы. Ему прочили блестящую светскую карьеру, но он избрал духовный путь, вопреки возражениям его влиятельно отца, так же как и против первой воли императора Николая I.

«Его поступок наделал много шума. Все знавшие его только о том и говорили, что дворянин отличающийся умом, внешней красотой и большими способностями, избрал путь лишений и скорбей. Лесков говорит, что это событие передавалось в народе в разных вариантах. Так удивлены все были поступком Дмитрия Александровича»/3/.

Не прошло и нескольких лет, как император Николай I, принявший сердцем это решение Дмитрия Брянчанинова, стремительно наращивал регалии иеромонаху Игнатию, дабы с его благословения началась история построенной им царской капеллы, хранящей уж слишком много тайн…

Экскурсовод, проводившая элитный экскурс в историю для участников молебна 12 сентября в императорской церкви, говорила о Брянчанинове с особым вдохновением, не преминув обратить внимание на удивительную историю знакомства Николая I и святителя Игнатия Брянчанинова…

Я слушала её с большим вниманием, поскольку на стенах музея - капеллы оказалось слишком много тех, кого я «встречала», изучая историю рода Ярославовых.

Близким другом Александра I был Михаил Орлов, сын Татьяны Ярославовой.

В переписке с Игнатием Брянчаниновым находился Аполлон Соколов - муж Фёклы Михайловны Ярославовой, создатель «Менчаковских архивов». Среди потомков родной сестры - Марии Михайловны Ярославовой - есть женщины Безобразовы… Об этом мне напомнил портрет фрейлины Безобразовой на стенах капеллы, единственной, кому было разрешено бракосочетание в ней. Жена их родного брата Алексея Михайловича Ярославова - Параскева Ивановна и император Николай I были воспреемниками при рождении внука Великого канцлера Мальтийского ордена, барона фон дер Палена. Потомки Фёклы Ярославовой и Аполлона Соколова - сына урожденной Высоцкой, похоронены в Троице-Сергиевской пустыни, где настоятелем был Игнатий Брянчанинов, а основал эту Пустынь архимандрит Варлаам (Высоцкий) -духовник восьми царских особ (!)

И все эти восемь особ - женщины : царицы и царевны!

В Троице - Сергиевской Пустыни хоронили высшую аристократию Петербурга: «Обратите внимание, только Юсуповых - более двадцати!» - сделала акцент экскурсовод: «Светлейший князь Горчаков - канцлер Российской империи!».

К началу XIX века пустынь стали называть «аристократической».

«Братья Зубовы построили в Сергиевской Пустыни церковь во имя св. мученика Валериана после смерти на войне генерала Валерия Александровича Зубова, а нижней части храма - усыпальницу рода Зубовых»/3/.

Платон Зубов знаком нам как последний фаворит императрицы Екатерины II.Он был родственником Аксаковых и Ярославовых, состоящих с Аксаковыми в родстве. Эти кровные связи, а также участие отца Платона Зубова в деле Николая Ярославова, которым занималась сама Екатерина II описаны в статье: «Почему Ярославовых при Павле I защищал Мальтийский крест (Орден св. Иоанна Иерусалимского)?»).

Как -то уже очень плотно все получилось…. Так мало персон, чьи портреты представлены на стенах царской капеллы, и так много напоминаний, для меня, о Ярославовых…

Ещё ранней весной 2010 года я изучила историю этой пустыни.

Сначала она стала филиалом Троице-Сергиевской Лавры, где в 15 веке игуменом был Паисий Ярославов. А в 1734 году - настоятелем Троице-Сергиевской Лавры - был уже Варлаам (Высоцкий). Вот он и принял решение о создании пустыни-филиала в Петербурге. Поэтому один из главных храмов пустыни - храм преподобного Сергия Радонежского.

«Промыслитель наш восхотел, чтобы драгоценное имя Радонежского чудотворца было присуще и на Севере, вблизи новой столицы, как присуще оно и в сердце России, вблизи древней столицы, - чтобы новая обитель его была ближайшею духовною сокровищницей для жителей севера, притекающих к преподобному в различных нуждах своих…» - это слова митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Владимира, который будучи в духовной академии делал курсовое сочинение по истории Сергиевской Пустыни. Спустя годы оно было издано как книга, под названием «Обитель Северной Столицы: Свято-Троицкая Сергиева Пустынь» /3/.

Мне был известен ранее факт о том, что Ярославовы и Брянчаниновы жили рядом и имели родовые имения в соседних: Даниловском и Борисоглебском округах Ярославской губернии.

Но как они оказались все здесь, в Петербурге, в Петергофе? Что их сюда привело? И что привело сюда меня?

Кроме, к примеру, такого объединяющего начала …

Святитель Игнатий Брянчанинов, в миру Дмитрий Александрович Брянчанинов был сыном Александра Семеновича Брянчанинова - воспитанника Пажеского корпуса, служившего камер-пажом при дворе императора Павла I (Петровича) -Великого Магистра Мальтийского ордена.

Этот факт, в очередной раз, убеждает меня в том, что историю Царской капеллы Александра Невского в Александрии не понять без истории Свято-Троицкой Сергиевой Пустыни. А также не понять и без истории Мальтийского ордена - Рыцарей Божией Матери Иерусалимской, икона которой не случайно была привезена в Петербург вместе с прахом императрицы Марии Федоровны…

Вопрос о том : «Куда же делись хранимые императрицей Марией Федоровной реликвии Мальтийского ордена?», имеет прямое отношение к этому рассказу.

«До 1917 года мальтийские реликвии находились в Зимнем дворце в Петербурге. В 1919 году священник Богоявленский, отступая с войсками Юденича, вывез их в Ревель. Они были переданы русскому военному атташе в Париже графу Игнатьеву для вручения их матери Николая II, Марии Федоровне, жившей в Копенгагене. После смерти Марии Федоровны реликвии оказались у короля Георга II Греческого…» (П.В.Перминов. Мальтийские реликвии в России).

Там же, в Копенгагене по настоянию императрицы Марии Федоровны был построен собор Александра Невского, подобный императорского капелле Александра Невского в парке Александрия Петергофа.

Мимо этого собора Александра Невского в Копенгагене, в 2006 году проследовал траурный кортеж с прахом императрицы перед отбытием корабля «Эсберн Снаре» в Россию, в Кронштадт. «Затем гроб с прахом Марии Федоровны был перенесен на борт российского катера, который доставил его на пристань нижнего парка Петергофа». В сопровождении российских и датских военных саркофаг был доставлен в императорскую церковь Святого Александра Невского парка Александрия, где прошла панихида по супруге Александра III. В церкви митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Владимир отслужил заупокойную литию. В церемонии приняли участие члены императорской семьи Романовых, датский кронпринц Фредерик, губернатор Петербурга Валентина Матвиенко. Саркофаг находился в готической капелле Александра Невского три дня, и затем останки императрицы Марии Федоровны были перевезены. Гроб с прахом императрицы Марии Федоровны установили рядом с гробницей ее супруга, императора Александра III («Мария Федоровна Романова. Похороны императрицы»).

Как видим, эта «остановка» саркофага с прахом императрицы Марии Федоровны в капелле Александра Невского в Петергофе не была случайной.

Более того, для тех, кто вел переговоры с Данией касательно такого перезахоронения праха императрицы, со ссылкой на завещание, которое якобы исчезло, первостепенное значение, похоже, имело то, что Мария Федоровна была хранительницей реликвий Мальтийского креста и собственницей капеллы Александра Невского.

Своим человеком в придворных кругах, а также в окружении императрицы Марии Федоровны чувствовал себя Д.П. Соломирский - муж Веры Никтополионовны Клементьевой - внучки Александры Алексеевны Ярославовой (Клементьевой)». Участвуя в 1877-78 гг. в деятельности располагавшегося в Аничковом дворце склада Красного Креста цесаревны Марии Федоровны, он общался там со многими придворными и представителями высшей титулованной знати… Д.П. Соломирский был также принят Александром II, Александром III, Николаем II…Его сотрудничество со складом Красного Креста императрицы Марии продолжалось до падения монархии. Ведя работу по сбору пожертвований для действующей армии, он и сам давал деньги. В архиве сохранилась адресованная Соломирскому телеграмма Марии выразившей ему благодарность ( «Я пил из чаши бытия», Газета «Уральский музей,2006, №7 - 10).

22 июля 1905 г. Д.П. Соломирский «с подачи» императрицы Марии Федоровны был пожалован придворным чином Егермейстера двора Его Императорского Величества, т.е. организатора императорской охоты. Т.е. муж внучки А.А.Ярославовой занимался Красным крестом и Госпиталями, что указывает на орден Госпитальеров или Мальтийский крест . К тому же его отец - Павел Соломирский, которого считают сыном Павла I от его фаворитки Натальи Колтовской, а сводными братьями : Александра I и Николая I . Павел Соломирский был в родстве с Апраксиными и Кавелиными. Из рода Колтовских была также одна из жен Ивана Грозного, завершившая свою жизнь в том самом Горицком монастыре, куда ушла А.А.Ярославова с тремя дочерьми после смерти её мужа. Ушла после совета с Феофаном (Соколовым) Новозерским, вероятно родственником, который был лично знаком со многими знаменитыми старцами того времени, в том числе с о. Паисием (Величковским). В этой Новозерской обители обретал свой духовных опыт и Игнатий Брянчанинов.

Ещё тогда, в 2006 году, мне виделось, что такое перезахоронение праха императрицы Марии Федоровны имеет своей отдаленной целью - восстановление монархии в России.

Сейчас, спустя четыре года, у меня есть дополнение к этой версии.

Во-первых, рыцари тех орденов, о которых идет речь, - это, в первую очередь, Рыцари «Дамы» - Божией Матери.

Во-вторых, главным пунктом была готическая капелла, находившаяся в собственности русских цариц, т.е. передаваемая по женской царской линии. И к этой капелле очевидное отношение имеет Мальтийский крест.

Появление церкви Иакова Иерусалимского в Сергиевой пустыни в 18 веке, также было не случайным.

Я побывала на днях в этой Свято-Троицкой Сергиевой пустыни. Решила в этот раз не откладывать поездку. Тем более, собиралась это сделать ещё тогда, когда в марте этого года писала статью «Ярославовы - Соколовы: таинственная могила князя Василия, кресты тамплиеров на изразцах и герб Лелива…».

В этой главе моего исследования по истории рода Ярославовых был, в частности, блок : «Я не случайно столько внимания уделила Валааму Высокому. Ведь супругой Степана Терентьевича Соколова была Евдокия Васильевна, урожденная Высоцкая, похороненная в Никольском на Ухтоме. Обычно говорят: с Ипатьевского монастыря начали - Ипатьевским домом закончили… В данном случае, касательно захоронения В.П. Соколова можно сказать: с Высоцких начали и у Высоцкого закончили…Не могу не обратить внимание и на то, что герб Высоцких, также как и герб дворян Ярославовых включает так называемый «Герб Лелива» («Ярославовы - Соколовы: таинственная могила князя Василия, кресты тамплиеров на изразцах и герб Лелива…»)

Фраза: «С Высоцких начали и у Высоцкого закончили…» относилась к захоронению В.П.Соколова и его дочери Ольги в Сергиевой пустыни, основанной Варлаамом (Высоцким).

Стоит ли удивляться, в этой связи, тому, что к истории пустыни, также как и к истории Игнатия Брянчанинова особый интерес проявляют исследователи с фамилией Соколовы.

К примеру, книга Соколова Л. «Епископ Игнатий Брянчанинов. Его жизнь, личность и морально-аскетические опыты», упоминается в сделанных мною в пустыни книжных приобретениях. Уверена, почти на 90 %, что Л. Соколов - это один из потомков Аполлона Соколова и Фёклы Ярославовой (Соколовой), возможно, - по линии В.П.Соколова, захороненного в пустыни.

Не могу сказать, приходится ли им родственником министр культуры А.С.Соколов, выступавший на церемонии перезахоронения императрицы Марии Федоровны, со следующей речью :

«Мы участвуем в знаменательном и историческом событии, отдавая дань уважения покойной императрицы… Мы выполняем ее сокровенное желание. Долгое время место рядом с захоронением императора Александра III сохранялось неприкосновенным, и именно сейчас принцесса Дагмар завершает путь из усыпальницы датских королей в усыпальницу российских императоров. Мария Федоровна оставила глубокий след в российской истории, Она была поборницей Православия, помогала обездоленным, возглавляла Российский Красный Крест, основала многие другие благотворительные общества» («Прах императрицы Марии Федоровны захоронен в Петропавловском соборе»), но совпадение фамилий обращает на себя внимание.

И вот спустя почти полгода, после своего первого душевного порыва посетить Сергиеву пустынь, я побывала и в этом монастыре, и в его книжной лавке, где купила исследования, на которые мое внимание в частной беседе обратила экскурсовод, а также - книги по другим темам, находящимися сейчас в работе. В частности, по Умному деланию.

Речь идет о книгах «Полное жизнеописание святителя Игнатия (Брянчанинова) Кавказского, составленное его ближайшими учениками»/1/, «Обитель северной столицы : Свято-Троицкая Сергиева пустынь /3/, её автор Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский ВЛАДИМИР, «Учитель покаяния Жизнеописание Святителя Игнатия Брянчанинова» (Г.П.Чинякова )/2/. Купила книгу самого Святителя ИГНАТИЯ Брянчанинова «Аскетические опыты». Взяла также книгу «Путь умного делания : Меч Воина».

Эти книги существенно дополняют историю Игнатия Брянчанинова. И читая их, я выбрала факты, которые, с моей точки зрения, важны в контексте нашего разговора.

Прежде всего, меня поразило то, что Игнатий Брянчанинов - был вымоленным ребенком. А вымаливали его в той самой церкви Димитрия Прилуцкого, где рядом с двумя князьями Углицкими похоронен А.Н.Ярославов, бывший в те годы предводителем Вологодского дворянства, также как, чуть ранее, - отец Игнатия Брянчанинова - Александр Семенович Брянчанинов.

Вот как эта история описывается в книге «Учитель покаяния Жизнеописание Святителя Игнатия Брянчанинова»

«Александр Семенович Брянчанинов и Софья Афанасьевна Брянчанинова (далекие ветки одного рода) сочетались браком в ранней молодости. Первые двое детей умерли во младенчестве, после них молодые супруги долгое время оставались бездетными и глубокого переживали свою скорбь. Решив прибегнуть к небесной помощи, Брянчаниновы предприняли паломничество по окрестным святым местам ; в первую очередь они просили о молитвенном заступничестве преподобного Димитрия Прилуцкого в Спасо-Прилуцком монастыре. За молитвы преподобного Димитрия и святых, просиявших в Вологодской земле, Господь даровал им первенца, которого назвали Димитрием в память Прилуцкого чудотворца» /2/.

«Дмитрий Брянчанинов, вымоленный родителями во время их благочестивого паломничества по святым местам, родился 19 февраля, был молитвословен и 22 февраля крещен. Отличали первенца особая красота, изящество и благородство» /2/.

Стоит ли удивляться тому, что сын первенец, родившийся по чудесному дару от Дмитрия Прилуцкого уже в 16 лет принял для себя решение о своем пути к Богу, несмотря на амбиции и жесткость его отца.

Отец будущего святителя, как уже сказано, «воспитывался в Императорском Пажеском корпусе вместе с детьми императорской фамилии, был камер-пажом Императора Павла. Служил в Александрийском полку, после отставки исполнял должность Вологодского губернского предводителя дворянства. Имел одну из лучших библиотек губернии. По свидетельству Варвары Васильевны Боборыкиной, племянницы епископа Игнатия, Александр Семенович, как и многие его современники, был увлечен просветительскими идеями масонов и близок к их кругу. Во всяком случае, он дружил с Иосифом (Осипом) Алексеевичем Поздеевым (1746-1820)…

Выезды барина Александра Семеновича Брянчанинова отличались особой роскошью и торжественностью, придворным великолепием. Железной дороги он не признавал, поскольку считал её несовместной с дворянским происхождением: Александр Семенович полагал невозможным дворянину ехать вместе с состоятельным человеком низшего сословия».

Добавлю ещё один сюжет из жизни отца Игнатия Брянчанинова, в дни пребывания в Вологде императора Александра I, в именины которого 12 сентября как раз и проходит ежегодный молебен в царской капелле Александра Невского петергофского парка Александрия.

«Все три дня пребывания своего в Вологде Государь ознаменовал милостями и благодеяниями…всякий встретил в нем и щедрого Царя, и кроткого Ангела. Никто из вологжан не был забыт им: бедным были выданы денежные пособия, людям, ревностным к службе, пожалованы ордена и подарки… предводителю дворянства штабс-капитану Брянчанинову бриллиантовые знаки ордена святой Анны… («Вологодское Дворянское собрание»).

Этому же, единственному за сто лет визиту императора в Вологду посвящена статья «Император Александр I Благословенный в Вологде». В ней упоминается, теперь уже, обед Императора Александра I с Ярославовым Александром Николаевичем - предводителем уездного Вологодского дворянства.

Вологодский предводитель дворянства и уездный предводитель дворянства - это разные статусы. В дни пребывания Александра I в Вологде во главе дворян города Вологды был Александр Семенович Брянчанинов.

Однако получается так, что после визита Александра I А.Н. Ярославов сменил А.С.Брянчанинова на формально выборной должности Предводителя Вологодского дворянства. И со всей очевидностью, они были хорошо знакомы. Многие факты, которые я привожу ниже, подтверждают этот вывод.

К судьбе предводителя вологодского дворянства Александра Николаевича Ярославова я обращалась в статье «Потомки Ярославовы и женская линия: Киликия, Киликиевский крест, Ван-«море» и Церковь святого креста».

Именно эта историческая фигура из Ярославовых стала мне интересна в связи с необычным местом его захоронения: Спасо-Прилуцкий монастырь, церковь преподобного Димитрия. Та самая, в которой родители будущего Игнатия Брянчанинова вымаливали его рождение.

Повторю цитату из названного исследования:

«В Спасо-Прилуцком монастыре не более 30 захоронений и губернаторов среди них нет. При этом в самой церкви всего три надгробия. Наряду с А.Н.Ярославовым там похоронен Преподобный Игнатий (в мире князь Иоанн Андреевич) Углицкий, «в 18-летнем возрасте заключенный в темницу дядей его Великим Князем Иоанном III и проведший в ней 32 года, принявший перед смертью схиму, ум. 19 мая 1522 г. 45 лет. Память 19 мая (в нижнем этаже собора, в церкви Преп. Димитрия и Преп. Игнатия, под спудом) и Князь Дмитрий Андреевич Углицкий, пробывший 50 лет в тюрьме, в которую он был посажен его дядею Великим Князем Иоанном III, ум. после 1541 г. (в нижнем соборе, в церкви Пр. Димитрия и Игнатия Прилуцких). Эти данные о захоронениях приводятся в «Русском провинциальном некрополе», СПб, 1914 год, соответственно на стр. 255, 329, 991 (Списки составлены - краеведами Волковым Л., Маркеловой Е. и др., в1989-1990 годах).

В связи с тем, что в Свято-Троицкой Сергиевской пустыни есть особая усыпальница рода Зубовых, о чем я прочитала в книге Митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Владимира, дополню эту информацию тем, что среди упомянутых выше 30 захоронений монастыря Дмитрия Прилуцкого, два захоронения относятся к братьям Николаю Михайловичу и Алексею Михайловичу Зубовым. На этом же кладбище похоронен известный поэт Константин Батюшков, состоящий в родстве с Натальей Ярославовой (Бердяевой), который был хорошо знаком с Дмитрием Брянчаниновым, будущим святителем Игнатием, в годы его юности в Петербурге.

Первые литературные опыты Дмитрия Брянчанинова «привлекли к нему внимание знаменитостей литературного мира, с которыми он познакомился в доме Олениных: Гнедича, Крылова, Батюшкова и Пушкина» - так об этом пишет автор книги «Учитель покаяния».

Дело в том, что «в конце лета 1822 года, когда Дмитрию Александровичу шел уже шестнадцатый год, Александр Семенович повез его в Петербург, желая определить в Главное инженерное училище, лучшее военное заведение своего времени, для которого была выделена одна из царских резиденций в Инженерном замке или иначе Михайловском замке.

Речь идет о том самом Михайловском замке, в архитектуре которого прослеживается стремление подчеркнуть, что дворец является резиденцией не только императора, но и главы рыцарского ордена (см. фотографию замка)

С 1817 года генерал - инспектором в этом инженерном училище был будущий Николай I. На престоле же России в это время ещё находился его брат Александр I.

«Великий князь Николай Павлович имел обычай ежегодно выбирать пансионеров. Он отметил Брянчанинова, пригласил его к себе в Аничков дворец и представил Великой княгине Александре Федоровне … Александра Федоровна приказала зачислить юношу своим пансионером…. «Науки человеческие, изобретения падшего человеческого разума» сделались предметом внимания Дмитрия Брянчанинова, к ним он направил все силы своей души» /2/.

Обращает на себя внимание то, что Великий князь лишь представлял кандидатов пансионеры, а Великая княгиня принимала решение и издавала приказ так, как если бы она подбирала себе рыцарей…

Хотя из описаний, в принципе ясно, что они воспитывались в рыцарском духе…

Тем более, «духовником училища и настоятелем Инженерного замка был протоиерей Исаакиевского собора Алексей Иванович Малов. Магистр богословия и воспитанник Санкт-Петербургской Духовной академии, состоявший в ложе «Александра» /2/.

Интересно, что в названии ложи, скорее, женская интерпретация имения Александр, чем мужская.

Магистр А.И. Малов также сочувствовал мистическим течениям, в которых переплетались мистицизм и хлыстовство.

Смущенный ревностью Дмитрия Брянчанинова к Богу, духовник училища доложил об этом Великому князю Николаю Павловичу.

«Явившись в первый раз к Великому князю, Дмитрий Александрович услышал от него: « Ты много Богу молишься - мы тебе зададим»… По окончании допроса впечатлительный и деликатный Дмитрий слег в постель, после чего «здоровым вполне его никогда не видели»

… Мучительно испытывал юный офицер цели земной жизни: «Науки! Дайте мне, если можете дать, что либо вечное, положительное, дайте ничем не отъемлимое и верное, достойное называться собственностью человека!… Науки молчали». Единственное, что дало покой и ясность его сердцу, - чтение святых отцов Восточной церкви… Оно показало, что все «земные занятия, наслаждения, почести, преимущества - пустые игрушки, которыми играют и в которые проигрывают блаженство вечности взрослые дети»… «Стремление к земному преуспеянию - какое странное, какое чудовищное!» /2/

Как уже ясно, между Дмитрием Брянчаниновым и его покровителем Великим князем. Также как и его отцом, началось Великое противостояние.

Однако на посулы о великой светской карьере в миру, где тоже можно заботиться о своей душе и воспитывать дух, Дмитрий Брянчанинов отвечал : «Остаться в миру и желать спастись - это Ваше Высочество, все равно, что стоять в огне и желать не сгореть».

Проблема Брянчанинова состояла в том, что никто не решался пойти против воли Великого князя и совершить постиг Брянчанинова в монахи.

С другом Михаилом Чихачевым будущий святитель Игнатий нашли временное пристанище на Валаамском подворье.

Но «один из иноков Валаамского подворья, Серафим, обратился к ним с советом поискать себе духовника среди насельников Александро-Невской Лавры, где жили ученики иеромонаха Леонида (Наголкина), получившего монашеское воспитание от последователей старца Паисия Величковского. « Здесь вы не удовлетворите души вашей». Валаамский монастырь более был склонен к внешнему подвигу, в основном там жили монахи из простого сословия и, действительно, не могли вполне удовлетворить духовных запросов товарищей» /2/.

Долгий путь Димитрия Брянчанинова в монашество описан в тех Книгах, которые я назвала выше…

Узнав о постриге сына против его воли, отец Дмитрия Александровича Брянчанинова полностью отказал ему в денежном содержании. Дело осложнялось ещё и тем, что к этому времени давали о себе знать уже приобретенные болезни, как следствие скорбей, которые послала ему судьба.

Впоследствии, умудренный жизнью, Игнатий Брянчанинов писал : «Искушения и скорби ниспосылаются человеку для его пользы : образованная ими душа делается сильной, честною перед господом своим» /2/.

В этот период крайнего безденежья ему помогла родственница Воейкова.

Выскажу предположение, что речь может идти о старшей родственнице - Елене Григорьевне Воейковой - Пушкиной (1778 г.р.) - внучке Михаила Ивановича Ярославова и дочери Евдокии Михайловны Ярославовой (в браке Воейковой), которая вышла замуж за дядю Александра Сергеевича Пушкина - Алексея Михайловича Пушкина (1771 г.р.) и общалась в круге Пушкиных, Батюшкова, Жуковского.

Евдокия Михайловна Ярославова - это родная сестра Фёклы Михайловны Ярославовой - супруги Аполлона Соколов, чьи потомки похоронены в Сергиевой пустыни. И одновременно родная сестра Алексея Михайловича Ярославова, чья супруга вместе с императором Николаем I стала воспреемницей при рождении внука Великого канцлера Мальтийского ордена, барона фон дер Палена.

Почему дети Михаила Ярославова оказались ближе к Игнатию Брянчанинову в Петергофе и Петербурге, тогда как к истории Вологды, где жил отец Дмитрия Брянчанинова, намного ближе был двоюродный брат Михаила - Алексей Тихонович Ярославов?

Не повлияли ли масонские взгляды на жесткие решения Александра Семеновича Брянчанинова в отношении его сына Дмитрия Брянчанинова?

Исповедовал ли Игнатий Брянчанинов взгляды, близкие к взглядам Иакова Иерусалимского или Иоанна Крестителя? Был ли он под влиянием Мальтийского креста? Не это ли обстоятельство определило решение Николая I пригласить к освещению домовой императорской церкви Александра Невского, не кого нибудь иного, а именно Игнатия Брянчанинова? Напомню, ему в 1834 году было 27 лет. И он был архимандрит…

Вернусь немного к истории рода Брянчаниновых

«Дед святителя Игнатия по материнской линии, Афанасий Матвеевич Брянчанинов, получил блестящее воспитание, служил в Лейб-гвардии Семеновском полку, затем губернским прокурором Архангельской губернии… Брак с первой женой ввел его в семью старинного русского дворянского рода Муравьевых» /2/.

В родстве с Муравьевыми состояли и Ярославовы. Сведения об этом родстве, также как и о Елене Воейковой-Пушкиной приводятся в статье «Женщины Ярославовы, Братья Пушкины и Братья Орловы»

Михаил Иванович Ярославов служил аудитором Семеновского полка. Ярославов Алексей был - капитан - поручик лейб-гвардии Семеновского полка. Вероятнее всего, речь идет о сыне Михаила Ивановича - Алексее Михайловиче Ярославове (Газета XVIII века «Санктпетербургские Ведомости»Указатели к содержанию (1761-1775 гг.)

Т.е. знакомство семей своими корнями может уходить к дедам и к родовым имениям Ярославовых и Брянчаниновых.

Ещё одним «центром притяжения» для Ярославовых и Брянчаниновых является Вологодский театр.

В своей первой статье годового цикла о Ярославовых, начатых в день рождения моего отца 27 октября 2009 года, названной «Театр жизни дворян Ярославовых: Вологда - Архангельское», я упоминала о «вологодской энциклопедии» Алексея Тихоновича Ярославова, на основе которой многие годы спустя были созданы исследования: «Театральная жизнь Вологды» 1780-1810 годов».

Там названы главные театралы второй половины 18 века и начала 19 века.

Вот в этих самых своих «Дневниковых записках», позволивших изучить театральную жизнь Вологды, Алексей Тихонович Ярославов пишет :

Городские власти, несомненно, поддерживают «новый вольный театр» С. А. Брянчанинова. «С объявлением» о спектакле в дом Ярославовых явился «поутру квартальный надзиратель прапорщик Никита Иванович Серков»…

Как видим, по инициалам, ещё дед Игнатия Брянчанинова основал первый «Вольный театр» в Вологде и создал известную библиотечную коллекцию («Книжные коллекции дворян»)

В этом же круге, рядом с А.Т. Ярославовым, был и его названный брат А.А.Засецкий, известный книгой «Исторические и топографические известия по древности о России и частно о городе Вологде…»

Но её более интересна эта фигура в связи со следующими фактами

«Летописью Засецкого» Карамзин называл список Софийской Первой летописи, в которой им «был найден третий список «Русской правды»». Т.е. А. А. Засецкому принадлежало «собрание исторических рукописей», которыми уже после него пользовался Карамзин. «По любви своей к наукам» А.А.Засецкий также «неоднократно» присылал книги Московскому университету, среди которых «Старинная на латинском языке печатная книга», «две древние печатные на еврейском и греческом языках книжки»,«две старинные книги, печатанные в Москве 1665 и в Киеве 1676 годов…». Здесь и далее касательно А.А.Засецкого я привожу сведения из исследований Лазарчука Р.М. «Российская академия наук Институт Русской культуры (Пушкинский Дом). Одним из главных источников, к которому обращался А.А.Засецкий было «Сказание о Спасо-Каменном монастыре» Паисия (Ярославова).

«Главным делом своей жизни А.А.Засецкий считал переложение «Книги премудрости Иисуса сына Сирахова». Он её перекладывал в стихотворном виде на русский язык. Столь длительный интерес к работе над этим сочинением объясняется особым отношением к Библии. «Для стихотворного переложения А. Засецкий выбрал одну из неканонических книг Ветхого Завета, автором которой был иерусалимнянин Иисус, сын Сираха. Св. Иоанн Дамаскин называл ее «отменною и прекрасною», в части точного изложения православной веры, как Учения о премудрости: «Всякая премудрость - от Господа и с Ним пребывает вовек». Такая Премудрость от Господа соответствовала миропониманию Засецкого. Это был человек глубоко религиозный. Вера определяла не только склад его мышления, но и тип поведения, отношения с людьми. В религиозные, а не сентиментальные тона… окрашена для Засецкого дружба с Алексеем Тихоновичем Ярославовым».

Был ли А.А.Засецкий масоном, коль скоро, он имел дело и с Новиковским кружком, сказать не могу.

Но над всем этим Вологодско -Ярославско-Костромским-Архангельским сообществом, образно, возвышалась фигура А.П. Мельгунова, который на посту генерал-губернатора открыл четыре наместничества: Ярославское, Костромское, Вологодское и Архангельское и управлял огромными территориями от Ярославля до Белого моря с населением почти 1,5 млн. человек.

«Мельгунов обладал счастливою способностью угождать сильным мира сего. При Елизавете он «учинился другом» фавориту И. И. Шувалову и понравился наследнику, подлаживаясь под его немецкие вкусы; потерпев крушение при перевороте 28 июня, он вскоре «сумел сблизиться» с Потемкиным и заслужил благоволение императрицы переводами из французской энциклопедии. Выпрашивая у Безбородко, Вяземского и Потемкина милости, Мельгунов посылал им то «табакерку Устюжской работы», то аршинных стерлядей, то «поенного теленочка». Он был как бы создан для роли администратора во вкусе Екатерины II, и императрица, желая убедить всех в своем «милостивом о блаженстве подданных своих матерном попечении», не могла найти человека более способного, чем Мельгунов, «образ ее в лице наместника явить».

Мельгунов был большим барином, жил открыто и пышно; его празднества на пожалованном ему Петром III Мишине (ныне Елагином) острове посещались самой императрицей и воспеты в 1776 г. Державиным ; он держал большую псовую охоту и одного бургундского вина выписывал из заграницы на тысячи рублей. Но вместе с тем в его областях процветали наука и литература; он взял под свое покровительство не только «театр, составленный из благородных особ», но и журнал, пресловутый «Уединенный Пошехонец», основанный для того, чтобы воспевать «плоды труда» ярославского генерал-губернатора. Гоняясь за модой, Мельгунов принадлежал к не навлекшим тогда еще на себя подозрений масонам, и для вящего успеха культуры под его покровительством в Ярославле процветала масонская ложа. Он заботился о правосудии, насаждении просвещения, призрении бедных, внешнем благоустройстве края, и память о нем до сих пор жива в Ярославле. Прекрасный портрет Мельгунова, работы Д. Г, Левицкого, находится в Гатчинском дворце, несколько других - в Суханове» (Иваск Удо Георгиевич «Село Суханово - Подмосковная вотчина светлейших князей Волконских»).

Уж не Устюжской ли работы табакерка, и не Мельгуновым ли была подарена Федосье Степановне Ярославовой «в Архангельском» и находится ныне в музее М.В.Ломоносова РАН в Санкт-Петербурге ? («Ярославовы-Голицыны тайны из табакерки в Архангельском»)

Не стала сокращать эту большую цитату, поскольку речь в её финале идет о Гатчинском дворце. А в Гатчине стоит Приорский замок, построенный Николаем Львовым по приказу Павла I - Великого магистра Мальтийского ордена.

Здесь есть одна тонкость. А.П.Мельгунов умер в 1788 году. А Павел I учредил Мальтийский орден в России в 1798 году («Орден св. Иоанна Иерусалимского (Мальтийский крест)), т.е. спустя 10 лет после смерти масона А.П.Мельгунова.

Несмотря на это, портрет А.П.Мельгунова висит в Гатчине… - вотчине Мальтийского креста.

С моей точки зрения, мы имеем дело с явным указанием на то, что Мельгунов - мальтиец, а не масон в современном понимании. На это указывает и сам портрет А.П.Мельгунова, наряду с выделенным фрагментом «зеркального отражения Иоанна Крестителя, присягающего рыцаря», который я приводила в статье «Потомки святых Михаила Черниговского и Федора: Ярославовы и Зузины в масонском Ярославле 18 века». Т.е. А.П.Мельгунов был рыцарем, исповедующим идеи Иоанна Крестителя. Напомню, что рука Иоанна Крестителя - одна из реликвий Мальтийского креста. Думаю, что именно этим может объясняться и появление уникальных византийских икон Иоанна Предтечи в Ярославском Толгском монастыре.

Эта версия вполне укладывает в исторические факты. Ведь «Первые контакты России с Мальтийским орденом относятся к концу XVII столетия. В 1697 году Петр I отправил боярина Бориса Петровича Шереметева с дипломатической миссией к нескольким государям Европы, в том числе к римскому папе Иннокентию XII и венецианскому дожу. Особой задачей Шереметеву было поставлено налаживание дипломатических и военных контактов с Мальтийским орденом как потенциальным союзником в борьбе с Турцией. Из Венеции Шереметев направился на Мальту и 19 апреля 1697 года был встречен отрядом военных судов ордена, приветствовавших корабль российского посланника пушечной стрельбой. Этот день можно считать началом непосредственных контактов Российской державы с рыцарями ордена святого Иоанна Иерусалимского…Шереметев стал первым Мальтийским кавалером России» («Орден св. Иоанна Иерусалимского (Мальтийский крест))

С моей точки зрения, если посмотреть внимательно на фамилии тех, кого рисовал художник Коренев в его Галерее для Дома Призрения Ближнего в Ярославле, или те портреты, которые висят в Гатчине, можно составить достаточно точное представление о «мальтийцах»в России, появившихся здесь ещё с времен Петра I, т.е. с конца 17 века. Хотя я вижу все больше признаков того, что после смерти Жака де Моле тамплиеры могли переехать на территорию Руси и закрепиться здесь.

Т.е. влияние идей Афона, Палестины и Мальты на Русь и Российскую империю было значительным, в т.ч во времена деда и отца Игнатия Брянчанинова.

Важно помнить и о том, что Брянчаниновы и Ярославовы служили в Лейб-гвардии Семёновском полку, который был сформирован в 1691 г. в подмосковном селе Семёновском, под названием потешных Семёновцев; с 1687 года они начали именоваться Семёновским полком, а с 1700 г.- лейб-гвардии Семёновским. В 1800 г. император Павел I назвал его лейб-гвардии Его Императорского Высочества Александра Павловича полком, но уже в следующем году император Александр I возвратил полку прежнее наименование.

В духовных взглядах Святителя Игнатия Брянчанинова есть две особенности…

Он считал душу материальной … И он верил в перерождение души.

В перерождение душ верили катары, которые, так считается, имеют отношение к Свиткам Мертвого моря. На этой систем взглядов стояли и первые храмовники.

В этом контексте совсем иначе смотрится и тот факт, что в Сергиевой пустыни была построена церковь Иакова - брата Иисуса Христа.

А также и тот факт, что в ней делал «стоянку» гроб с останками известного масона Кутузова

«В1813 году правительство избрало Троице-Сергиевскую пустынь местом временно пребывания тела почившего героя русского народа - фельдмаршала Кутузова. Из Банцслау (Силезия) тело покойного Кутузова было перевезено в Стрельну. А затем в Сергиеву пустынь… Бывали случаи, когда умершего привозили из Саратова, из Парижа и других городов и погребали в Троице-Сергиевской пустыне».

Эта «остановка» Кутузова явно напоминает «остановку» саркофага с прахом императрицы Марии Федоровны в капелле святого Александра Невского в 2006 году…

Какие необычные ритуалы…

Стремление к Умному деланию и аскетизму Игнатия Брянчанинова… Особенность его духовных воззрений… История его семьи… Мистика намоленного рождения в Прилуцком монастыре…

Его портрет… И изображение прекрасно дамы на нем…

Надо ли ещё что-то добавлять к сказанному…

Если и так очевидно, что это РЫЦАРЬ той ЕДИНСТВЕННОЙ, которая по женской линии, быть может, воплощалась в русских императрицах…

Либо он ждал здесь её …

Все материалы раздела «Новости, комментарии, ремарки»

Реклама

© Авторские права на идею сайта, концепцию сайта, рубрики сайта, содержание материалов сайта (за исключением материалов внешних авторов) принадлежат Наталье Ярославовой-Оболенской.

Создание сайта — ЭЛКОС