КНЯЗЬ ПСКОВА ЯРОСЛАВ ОБОЛЕНСКИЙ У ОСНОВАНИЯ ПСКОВСКИХ ЛАВР ХРАМОСТРОИТЕЛЬСТВА В МОСКВЕ И В ЛИВОНСКОМ ПОХОДЕ 1480 ГОДА

Н.Б.Ярославова-Оболенская
к.т.н., экс заместитель генерального директора
Центра стратегии регионального развития
Тюменской области
7 июля 2014 года

Князь Ярослав Васильевич Стрига Оболенский – родоначальник князей Ярославовых был одним из двух Псковских князей, которого дважды избирало Псковское Вече. Первый пятилетний период правления Псковского Князя Ярослава Васильевича Стриги Оболенского длился с 1472-го по 1477 год. Второй с 1480 года до 4 октября 1487 года, даты его смерти. За три века до него, т.е. в XII веке, дважды избирался Псковским Вече лишь Князь Владимир (Георгий) Мстиславич, сын Мстислава Ростиславича Храброго из Смоленских Князей, супругой которого была племянница «Балтийского Папы» - Рижского епископа Альберта, дочь Дидриха фон Аполдерна /1/.

В книге «История княжества Псковского» митрополита Евгения (Болховитинова) Почетного члена Императорской Академии Наук полный список «Псковских принцев» включает - 46 имен. В Княжеском «Списке Болховитинова» две части. Первая - «Псковские владетельные князья», 30 княжеских имен. Вторая - «Псковские Князья и Великокняжеские наместники в Пскове», 16 имен. Князь Ярослав Васильевич Оболенский был одновременно и Псковским Князем, и Великокняжеским Наместником. Он давал две присяги: Великому Князю Московскому и Псковскому Вече, на котором был избран.

Как показывает представленная ниже история, Князь Ярослав не был исключительно «рукой Москвы». Он «держал» договор с Ливонским Орденом и историческую справку о заключении этого договора. Об этой тайной дипломатии свидетельствует зашифрованная Грамота Князя Ярослава Оболенского «Золотоносцам Ревеля (Колывани), отправленная им перед смертью, найденная в 2003 году на чердаке Таллиннской ратуши и переданная в музей Пскова. Подобные находки через столетия, «случайно» сохранившихся важнейших исторических документов, являются свидетельством того, что само время дает оценку Князю, как значительной фигуре эпохи Ивана III, когда «собиралась Русь».

Оценкой временем является и 22-е клеймо иконы с житием Саввы Крыпецкого «Ефросин Псковский, Савва Сербский, Иоанн Богослов и Савва Крыпецкий» о чудесном спасении в Ливонской войне 1581 года Крыпецкой обители , основанной при Князе Пскова Ярославе Оболенском , в которую он делал богатые вклады и к которой положил «Ярославов мост»: «В 1581 году монастырь подвергся нашествию польской рати короля Стефана Батория. Братия перебралась под защиту стен Псковского Кремля, оставив одного монаха Иоанна. Он и рассказал позднее о чудесном появлении вооруженных с головы до ног воинов, в момент, когда поляки зашли на территорию монастыря, чтобы поджечь его. Пораженный чудом Стефан Баторий отпустил всех пленников и отвел свое войско». Два клейма этой иконы, сохранившей память о чуде 1581 года, посвящены - князю Ярославу Псковскому. /3/.

Другая известная Псковская икона «Видение старца Дорофея» тоже связана с событиями 1581 года, когда войска Стефана Батория подошли к Пскову, а город был спасен покровом Псково-Печерской Божией Матери с Антонием Печерским. И мало кто обращает внимание на то, что основана Псково-Печерская обитель тоже при князе Ярославе Оболенском - потомке святого Михаила Черниговского, на месте явления «Старой» иконы Псково-Печерской Богородицы /9/.

Было и третье подобное мистическое событие у церкви Анастасии Римлянки, построенной в один день перед смертью Князя Ярослава Оболенского по обету. «По словам летописи, в 1637 году близ этой церкви совершилось чудесное событие: перед проходившим здесь 12-ти летним мальчиком появился некто «с крили без ног» и повелел ему сказать жителям, что если они не изменят свою греховную жизнь, то на город обрушится гнев Божий…».

Описанные проявления небесного покрова и защиты являются неотъемлемой частью истории Пскова. А представленные вместе они дают основание задаться вопросом о том, кем был Князь Ярослав Оболенский в его жизни, в первую очередь: Храмостроителем или Военным Стратигом ?

Я думаю, что коротко на это можно ответить так. Он шел путем Савв. Саввы Крыпецкого, Саввы Сербского, Саввы Освещенного и Саввы Сторожевского.

«Сторожевые функции» и «ипостась Стража» в его биографии проявлены столь же ярко, как «государственное каменное храмостроительство» в Пскове и Москве, куда при нем посылались псковские зодчие, созидавшие Духовскую церковь в Троице-Сергиевой Лавре (1477-1478), пятиглавый Собор Иоанна Златоуста на посаде (1478), Церковь Сретения на поле (1482), Церковь Ризоположения на митрополичьем дворе – домовой храм московских митрополитов, а затем патриархов всея Руси и Благовещенский собор Московского Кремля - домовую церковь правителей - князей и царей /3,4,7,9/.

Верность делу Саввы Сторожевского в судьбе Князя Ярослава Оболенского мне не единожды напоминала Князя Юрия Звенигородского, ходившего по благословению Саввы Сторожевского на Казань и в Булгар, и взявшего с Булгара дань, достаточную для строительства Саввы Сторожевского монастыря около Москвы.

Подобным же образом брал «таинственную Юрьевскую дань» и Князь Ярослав Оболенский. И есть основание считать, что эту дань, как раз, и направили на основанные при нем монастыри и построенные при нем церкви.

Е.Морозкина в её книге «Церковное зодчество древнего Пскова» обоснованно задается вопросом о том, кто был заказчиком строительства той или иной церкви, откуда средства. В случае Князя Пскова Ярослава Оболенского, как видится, он повторил опыт Князя Юрия Звенигородского, направив долги по дани на церковное зодчество, при этом - на важных стратегических постах, что и отличало в нем Князя.

С Княжеских функций Князь Пскова Ярослав Оболенский никогда не сбивался. Об этом его четком жизненном норде свидетельствует судьба «Принца Пскова» до последних минут.

Князь Пскова Ярослав Оболенский, в крещении Севастиан – сын воеводы Князя Василия Ивановича Косого Оболенского, оказавшего большую услугу Василию II Темному, когда он «перехватил татарского гонца Бегича, везшего грамоту казанского хана Улу-Мухаммеда к Галицкому князю Дмитрию Юрьевичу Шемяке - заклятому врагу Василия II - по поводу лишения последнего великокняжеского стола».

Матерью Князя Ярослава была Княгиня Мария Всеволожская из потомков Великого князя Всеволода Александровича Тверского и Псковского, вторая супруга Князя Василия Косого Оболенского, Князь Тверской и Псковский Всеволод внук Великого князя Ярослава Ярославича. Его сын князь Александр Всеволодович был князем Псковским и Смоленским ( Родственные связи потомков князя Ярослава Ярославича Киевского, Владимиро-Суздальского, Тверского с Европейскими домами и Виктором Амадеем III).

Старший сводный брат Князя Ярослава Стриги Оболенского - Князь Иван Стрига Оболенский, княживший в Пскове в 1460-1462 годах и ставший на псковском княжество, своего рода, предтечей Князя Ярослава Псковского.

В 1449 году, по другой версии в 1450 году, Мария Всеволожская была украдена при набеге татар, сумевших вследствие внезапности набега дойти до речки Пахры ( район Дубровиц и Подольска) :

«… татарам удалось увести множество пленных, среди которых оказалось даже несколько барынь проводивших лето в своих подмосковных вотчинах, в том числе, княгиня Марья, жена князя Василия Ивановича Оболенского - любимого воеводы Василия II» /10/.

В других источниках указывается, что Мария Всеволожская вместе с невесткой Стефанидой попала в плен первого хана большой орды Сайид-Ахмада I. Историю эту внимательно изучал В.В.Вельяминов- Зернов, обративший внимание на то, что упоминания об этом пленении «затираются» в источниках.

Ещё до плена Княгиня Мария Всеволожская приняла участие в судьбе будущих военных соратников её сына Ярослава – Данилы Холмского и Ивана Булгака. Она устроила браки Князей Данилы Холмского и Ивана Булгака с внучками Ивана Дмитриевича Всеволож-Заболоцкого, именуемого дядей в отношении к ней.

Знаменитые воеводы, с которыми Князь Ярослав Васильевич Оболенский ходил в его главные военные походы и брал замок магистра в Ливонском походе 1480 года, были его родственниками по линии матери.

По линии отца Князь Ярослав Васильевич Оболенский имел другого сводного брата - Василия Телепня Оболенского, сына княгини Белевской. Это родство с князьями Телепневыми-Оболенскими, а затем и с боярами Челядниными , в т.ч. псковскими наместниками, уже в XVI веке, оказало значительное влияние на судьбу потомков псковского правителя Ярослава /6/.

Сыновей у псковского князя Ярослава Васильевича Оболенского было два: Михаил и Константин /7/. Ошибка о единственном сыне - Константине часто воспроизводится из-за распространенного тиражирования одних и тех же текстов. Михаил умер во время мора и похоронен вместе с матерью Княгиней Сабуровой-Оболенской в Иоанновском монастыре Пскова /7/. А линия Князя Константина Ярославова, как называли потомков князя Ярослава Оболенского, - продолжилась. Он упоминается, в частности, в походе Ивана III на Новгород 1495 года. Нельзя исключать и того, что у князя Ярослава Оболенского могли быть ещё дети, в т.ч. дочери, которых часто забывают указывать.

Активная вовлеченность в «проект» по «Собиранию Руси» начинается у Князя Пскова Ярослава Оболенского и его брата Князя Ивана Стриги Оболенского с первых лет правления Ивана III, ставшего Великим князем Московским в 1462 году.

В 1462 году Князь Иван Стрига Оболенский завершает свое княжение в Пскове, вслед за этим, почти сразу, идет заключение договора на 10 лет с Ливонским Орденом и Дерптским епископом 1463 года. В 1473 году, когда Князем Пскова был уже Ярослав Васильевич Оболенский, договор 1463 года именовался «старым».

В 1464 году Князь Иван Стрига Оболенский «ставит» Ярославль «во власть» Москвы, куда он направлен наместником.

В эти же первые годы правления Ивана III в документах появляется упоминание дьяков Левонтия Ярославова и Василия Ярославова, получающих земли по Грамотам Ивана III:

«Жалованная Грамота Ивана III 1464 года на села Черемошского стана бывшего Ярославского княжества, выданная Леонтию Алексеевичу Ярославову «является первым официальным актом , свидетельствующим о присоединении Ярославской земли к Московскому государству» /11/.

После 1464 года Левонтий Ярославов упоминается в Твери, рядом с братом первой супруги Ивана III – Князем Михаилом Борисовичем Тверским.

Несколько позже, игумен Троице-Сергиева монастыря Паисий Ярославов получает Жалованную тарханную и несудимую Грамоту на земли и воды в Гороховце и Ярополче от 18 мая 1481 года.

Таким образом, с началом централизации власти и «собирания земель» становятся звучащими фамилии нескольких Ярославовых - однофамильцев князей Ярославовых, потомков Князя Пскова Ярослава Оболенского, что послужило основанием для историков задаться вопросом о вероятном родстве /11/. Тем более, Ярославовы XV века были включены в решение общих задач.

В пользу возможного родства Князя Пскова Ярослава Оболенского и игумена Троице Сергиевой Лавры Паисия Ярославова, который и до его игуменства находился в Лавре, свидетельствует тот факт, что именно в годы его пребывания в обители Сергия Радонежского зодчие Пскова строили там Духовскую церковь.

След псковского зодчества после этого почина появился и в других монастырях, соборах и храмах, к которым имел отношение Паисий Ярославов /4/.

Важным в оценке родства и влияния через родство является тот факт, что Паисий Ярославов был воспреемником при рождении двух сыновей Ивана III и Софьи Палеолог, въезжавшей именно через Псков в Московское княжество, так называемым, «Путем Софьи Палеолог» в 1472 году.

Если смотреть на годы, то в 1472 году Князь Ярослав Оболенский уже «числился» Князем Пскова. Он «целовал крест» Великому князю Московскому, хотя ещё не был избран на Вече, что произошло в феврале 1473 года. А в 1471 году находился рядом с Псковом, как участник Московско-Новгородской войны.

По современным подходам, Князь Ярослав Оболенский должен был стремиться участвовать во встрече Софьи Палеолог в Пскове, как будущей Великой княгини Московской. Тем более, для Великого Князя Ивана III он был уже Князем Пскова. Но мне не встречалось упоминаний его имени в описании встречи Софьи Палеолог. Пока это «белое пятно» в хронологии князя. Возможно, представление произошло в Новгороде, где князь Ярослав до этого, вместе с братом, был наместником.

Через 6 лет после появления в Москве новой царицы, Паисий Ярославов выступает в роли крестного отца сыновей Софьи Палеолог: Василия и Георгия. Тем самым, между Ярославовым и Иваном III возникает крестное родство. А первой женой крестника Паисия Ярославова - Василия III становится Соломония Сабурова - родственница жены Князя Ярослава Оболенского.

В описанном, просматривается согласованность политики Ярославовых и Оболенских.

При этом, во всей этой истории княжения в Пскове братьев Стриг Оболенских, начавшейся в 1460 году и длившейся с перерывами до 1487 года, наблюдается очень важная закономерность.

Князьями Пскова они становились в годы, когда наступало время заключения или перезаключения договора с Ливонским орденом и Дерптским епископством. Либо когда нарушались условия этих договоров.

Княжение Ивана Стриги Оболенского предшествовало заключению «старого» договора с Орденом 1463 года на 10 лет.

Когда же к 1473 году стал истекать срок действия договора с Ливонским орденом 1463 года, князем в Пскове стал Ярослав Стрига Оболенский.

Переговоры о заключении нового договора начались в 1472 году поскольку, как уже сказано, истекал срок предыдущего десятилетнего соглашения, подписанного вместе с началом царствования Ивана III Васильевича.

Главным «секретом» Договора Ливонии и Пскова 1473(4) года является «Юрьевская дань», цели, источники и истоки которой полностью не ясны и поныне.

Однако уже 550 лет именно эта «Юрьевскя дань» немало интересует ученых, исследователей и тех, кто стремится познать «невидимые механизмы» глобальной торговли и управления человечеством.

Переговоры о новом соглашении с Орденом тогда затягивались, прежде всего, по той причине, что перед Московско-Новгородской войной 1471 года Псков выступил на стороне Москвы , а Ливонский Орден, напротив, находился в переговорах с Новгородом /12/.

И хотя к 11 августа 1471 года между Новгородом и Москвой , или иначе «между Иваном III и новгородским правительством был подписан мирный договор…Ливонский орден, тем не менее, медлил в переговорах с Псковом».

Магистр отказывался прибывать на переговоры и присылать своих послов. Либо послы прибывали не туда, где обговаривалось место встречи. Была интрига, и встретиться не получалось.

И вот тогда Псков обратился к тому же самому «Аргументу», который ускорил заключение «Старого псковского договора» 1463 года, когда конфликт возник из-за строительства Кобыльего городища на спорных территориях. Орден, почувствовав псковскую слабину в отсутствии Князя Пскова, напал на этот новый городок Кобылий.

Псков не имел регулярного войска и не мог перенести военные действия на территорию противника. И Псковский Князь, как политическая фигура, действующая на основании решения Псковского Вече, обратился к Москве. Князь имел преимущество в таких переговорах с Москвой.

«Впервые войска великого княжества Московского оказались на ливонском театре военных действий , лицом к лицу с западноевропейским противником. Впервые они взаимодействовали с Псковичами.

Ответ не замедлил себя ждать «Того же лета по той руке прислал князь местер ризски своих послов» /12/.

Вместе с прибывшими незамедлительно послами Магистра Кампания 1463 г. закончилась. И начались переговоры о мире.

Аналогичный алгоритм был задействован спустя 10 лет – в 1473 году, когда надо было возобновить действие договора 1463 года.

Князь Псковский Ярослав Васильевич Оболенский, в рамках дипломатических отношений Пскова и Москвы, и будучи одновременно представителем Москвы и Псковского Вече, где целовал крест 22 февраля 1473 года, обратился за помощью к Москве.

В книге «История княжества Псковского», её автор митрополит Евгений (Болховитинов) описывает происходившее так:

«Псковичи принуждены были у Великого Князя просить вспомогательные войска для похода в Лифляндию. Им прислано было оного из разных городов и из Татар великое множество под предводительством Князя Данила Дмитриевича Холмского и многих воевод и Бояр, в числе коих одних Князей насчитывалось 22. Все прибыли во Псков в конце ноября 1474 года и остановились в Завеличье. Но поелику осень тогда случилась дождливая, так что везде сделались разливы, то войска 9 недель простояли у Пскова в тягость и изнурение только гражданам, а между тем в конце Декабря приехали Юрьевские послы с просьбой о том, же. По нескольких переговорах сперва был заключен 7 Генваря мир на 20 лет с Орденмейстером, который сверх других условий обязался уступить завладенные им Псковские земли и воды… не иметь застав для послов и купцов Псковских и давать им везде безопасный проезд… После заключения мира с Орденмейстером заключен Псковичами, а также Новгородцами, 13 Генваря мир под теми же условиями на 30 лет с Юрьевцами» /1/.

Таким образом, все обошлось без войны…». От лица Пскова этот договор в 1474 году подписал и Псковский князь Ярослав Васильевич Оболенский.

При этом, Дерптские власти, изначально «имевшие намерения ограничиться заключением пятилетнего перемирия», заключили договор на 30 лет, к чему их побудило «действенное покровительство великого князя московского Пскову».

Т.е. альянс Великого Князя Псковского Ярослава Оболенского и Великого Князя Московского Ивана III Васильевича произвел такое впечатление на Дерпт, что Дерпт предпочел вступить в долгосрочные отношения с Псковом.

«По договору 1474 г. впервые в истории русско-ливонских отношений один из членов Ливонской конфедерации – епископ дерптский - брал на себя обязательство не оказывать помощи против русских Ордену – руководящей силе Ливонии…».

Н.А.Казакова в исследовании «Русь и Ливония 60-х – начало 90-х годов XV века» обращает внимание на то, что «Иван Васильевич , великий князь и царь всея Руси, прислал в Псков свои военные силы не только на защиту Пскова, но и восстановление права великих князей на дань Юрьева… И отдельная статья договора с Юрьевом обязывала Дерптского епископа выплатить неуплаченную великому князю за восемь лет дань с Юрьева, подчеркивая право князя на эту дань…».

Вопрос о начале Юрьевской дани большинство источников относят к походу на Юрьев Великого Князя Ярослава (Всеволодовича) Новгородского - отца и прародителя Ярославичей и Ярославовых /14/, многие из которых проявили себя именно в Пскове.

С моей точки зрения, «Юрьевская дань» ближе к сбору на содержание русских церквей в Юрьеве. Возможно, её делили и в доле: часть на содержание церквей, другая часть - Князю Пскова, по которой и возник упоминавшийся в переговорах долг в 8 лет.

В сакральном смысле, «Юрьевская дань» - это «бере» для монаха на картине «Покой на земле» М.Нестерова, который играет на свирели на берегу реки Белой - таково мое мнение.

Обеспечение нескольких десятилетий мирной и защищенной, с точки зрения права, торговли, что было сделано заключением долгосрочного договора с Ливонским орденом 1473(4) года, когда Князь Пскова Ярослав Оболенский стал апологетом сложных переговоров – это тоже создание среды.

Дань подобная «Юрьевской» , - плата за создание среды в широком смысле, о которой обыденный ум часто не задумывается. Поэтому она консервативна, как обряд. И она тоже - «реликтовый платеж», как однократный псковский «дар».

Характеризуя современную экономику там, где «собирали земли» братья Оболенские, исследователи обратили внимание на то, что чиновники не решают проблемы, потому что они не знают, что будут делать, когда их решат. Они боятся лишиться доходов из-за отсутствия задач. И не редко проблемы превращают в «источник доходов».

Реликтовый платеж, подобный Юрьевскому, снимал такие барьеры, и Князь решал проблемы сразу, не занимаясь их «консервацией», поскольку был уверен, что и в мирные времена будет иметь гарантированный доход на содержание княжеского двора и решение княжеских задач.

Мирные времена были не долгие. И Псков в такие мирные времена тоже мог жить без Князя. По сути, отказываясь от него. И «экономя» на нем. Ослабление города без Князя сразу чувствовал Орден и псковичи начинали бить челом, чтобы им прислали Князя ибо начиналась война. Князя они воспринимали, как воеводу. Но Князь - это среда для жизни и бизнеса. И среда эта была не во всем общедоступной, потому что иностранные купцы были ограничены в доступе к Крому, пока в Пскове был вечевой колокол.

При «Юрьевской дани», как обряде, возникало искушение и подменить получателя дани, и одновременно вставал вопрос о преемнике.

Великий Князь Московский Иван Васильевич в договоре 1473(4) года стремился перенаправить «Юрьевскую дань» на себя, т.е. централизовать.

Вышеописанной политикой Ивана III, Н.А.Казакова объясняет и более поздние вставки в летописи, со ссылкой на «Старые грамоты»…

Тонкая, деликатная и не всем ясная тема «Юрьевской дани» делала переговоры 1473 года о заключении договора ещё более сложными. И , как видим, договоренности о Юрьевской дани были успешно завершены Князем Псковским Ярославом Васильевичем Оболенским.

Причем, спустя 10 лет, когда Ливонский магистр отчасти нарушил Договор 1473 (4) года, именно Князь Ярослав Васильевич Оболенский пошел походом на Венденский замок Магистра , нанес ему сокрушительное поражение и взял долг по дани.

История заключения Ливонского договора 1473 года и взятия князем Ярославом Оболенским Венденского замка вместе с Иваном Булгаком, видится подобной походу Олега Вещего на Царьград.

После победоносного похода Князя Ярослава Оболенского на замок Магистра , мирный договор возобновляется, и Ярослав Васильевич Оболенский становится Псковским Князем уже навсегда, до самой его смерти в Пскове.

Получается, что родоначальник Князей Ярославовых, как минимум, 15 лет патронировал соблюдение неких достигнутых «по старине» договоренностей о «Юрьевской дани», возобновлял эти Договоры и обеспечивал их исполнение.

Мне известны подобного рода договоры, в частности, о передаче долей нефтяных налогов, связанные с большими финансами. И когда такие договоры перезаключаются через годы, преимущество имеют - знающие не только предисторию предшествующих переговоров, но и весь «договорной цикл», от самого начала. А также – умеющие прогнозировать ситуацию на мировом рынке, т.е. просчитывать её /8/.

Договоры с Ливонским Орденом и епископством Дерптским тоже существенно затрагивали вопросы торговли и Ганзейского союза и по их описанию - относятся к самой высокой дипломатии.

Начались эти переговоры в 1472 году. А 1472 год, как раз, был тем годом, когда Псков крайне нуждался в Князе-Стратеге.

К задачам Князя – Стратига, о которых идет речь, относилась :

Защита Пскова от нападения рыцарей Ливонского Ордена, чуди, поляков, шведов и иногда даже Новгорода.

Военно-стратегический выбор места для строительства оборонительных сооружений и крепостей.

Заключение долгосрочный договоров, гарантирующих права, в первую, очередь, «Золотых поясов» и купечества на выгодную торговлю не только на территории Пскова, но и на территории сопредельных государств и городов-государств.

«Создание Благодати», назову это так. Храмовое строительство, т.е. «Духовное Евангелие в камне».

«Страницами» этого Псковского «Духовного Евангелия», «написанными» при Князе Ярославе Оболенском являются: Псково-Печерская Лавра и Иоанно-Богословский Савво-Крыпецкий монастырь, основанные при нем.

В изданной в 2012 году книге «Врата Небесные. История Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря», Архимандрита Тихона (Секретарева) особо выделен родоначальник князей Ярославовых, при котором произошло это знаменательное для всей Руси событие:

«Освещение храма в честь Успения Богородицы произошло в 1473 году и явилось основополагающим событием в жизни Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря в царствование Великого князя всея Руси Иоанна Васильевича III, при наместнике Псковском князе Ярославе Васильевиче Оболенском. Освещение Успенского храма было ознаменовано исцелением слепой женщины от иконы Успения Божией Матери, называемой «старою».

По достижении желанного мира псковичи отблагодарили «Даром» Князя и воеводу Данила Холмского.

Финансовый размер их благодарности Великому Князю Московскому Ивану III был меньше. За это и пришлось псковичам претерпеть гнев Князя. Делегацию держали несколько дней в поле и «предбаннике». И унижение вместе с псковскими посадниками претерпел Князь Пскова Ярослав Оболенский. Это к вопросу о том, что Князь защищал интересы не только Москвы, но и Пскова.

В итоге, урегулировав отношения с Ливонским Орденом, Псковский Князь Ярослав Оболенский занялся дипломатией на линии «Псков-Москва».

Псковские послы вернулись в город без ответа.

«А Ярослав паки остался в Москве и возвратился во Псков 13 ноября 1475 года. Но, вступя в правление, конечно по данному ему наставлению, начал судить и пошлины взыскивать не по старому обыкновению; брал на посыльных своих двойную за езды плату…».

Есть основание предположить, что улучшению отношений с Великим Князем Московским способствовал духовник Великих Князей - Паисий Ярославов, находившийся в те годы в Троице-Сергиевой Лавре. Основанием для такого предположения является начавшееся в эти же годы строительство Духовской церкви в Троице-Сергиевом монастыре, для чего были привлечены псковские зодчие.

Псковское храмостроительство в Москве, таким образом, стало новой идеологией и проектом.

Е.Морозкина пишет: «Во второй половине XV века псковичи строят не только на границе своего государства, но и за его пределами – в самой Москве (с 1476 по 1479 годы ими созданы Духовская церковь в Троице-Сергиевом монастыре (1476-1477), Иоанна Златоуста в Москве на посаде (1478), Сретения на поле (1482), Ризоположения на митрополичьем дворе (1484), Благовещения «на великого князя дворе» (1484); на границе Московского государства, крепость Иван город поставлена псковичами при Иване III в 1492 году). В 1491 году псковичи построили Ферапонтов собор Белозерского монастыря. Это соответствовало развитию отношений Пскова с Москвой» /4/.

Конкретные годы строительства церквей в Москве, в общем периоде «1476-1489», добавлены в этой цитате мною, с целью показать, что всё псковское зодчество в Москве пришлось на годы, когда Ярослав Оболенский был Князем в Пскове.

После его смерти псковичи построили Ферапонтов монастырь, пострижеником которого был архиепископ Ростовский и Ярославский Иоасаф, в миру Князь Иван Михайлович Оболенский, начавший строительство в камне собора Рождества Богородицы Ферапонтова монастыря. Князь был двоюродным братом Ярослава Оболенского и учеником преподобного Мартиниана Белозерского - бывшего игумена Троице-Сергиевой Лавры ( 1447-1455). В XV веке – зодчие Пскова строили уже Успенский собор в Свияжске и Благовещенский собор в Казани.

Но началось это движение «Духовного Пскова» по Руси при князе Пскова Ярославе Оболенском, когда псковские зодчие были привезены в Москву для главного Московского храмостроительства.

В первый период княжения в Пскове к Ярославу Оболенскому обращались жители «порубежных областей» о строительстве Вышгорода на реке Лоде (Ладе).

В 1476/1477 году «Тоя же зимы приехавши слобожане ис Кокшинской волости оучали бити челом князю Ярославоу и посадником псковским и все ко Псковоу, чтобы грамотоу дал, и дана была грамота месяца марта в 10 день , в неделю их жаловали и ослобонили им Городци оу речки оу Лоде (разрешил –Е.М.)… у речки Лада поставить крепость» /4/.

Крепость построили. Но так получилось, что в 1477 году возник конфликт Князя Ярослава Оболенского с псковичами:

«В 1477 году Князь Ярослав Стрига-Оболенский, рассорившись с псковичами, поехал на Москву; остановившись в Мелётове, на границе, он грабил Псковскую землю в течение трех недель. В 1481 году братья Ивана III, Андрей и Борис, хотели привлечь псковичей на свою сторону против Москвы. Когда это не удалось, они «сташа в Мелетове» и отсюда распусти "вои своя" грабить Псковскую землю» /4/.

Братья Ивана III, распустившие «вои своя» грабить Псковскую землю», вошли в русскую историю, как страдальцы. Особенно это касается Андрея Большого - Князя Углицкого.

Это пример того, что сам факт роспуска вои, которые пускаются в грабежи ради пропитания, не может быть основанием для отрицательных оценок личности и исторической фигуры в целом.

Псковичи, изгнавшие Князя Ярослава Оболенского после того, как он заключил Ливонский договор 1473(4) года и укрепил стратегическую оборону, должны были понимать, что войску надо кормиться. Если его полностью распустить, то воины станут грабителями и разбойниками. В ином случае, Князь оказывается «между молотом и наковальней», в т.ч. и в случае 1477 года, до получения от Великого Князя Московского указаний: куда следовать дальше.

Князь выбрал «для обиды» Мелётовскую церковь с тайниками и «архаизирующими чертами», построенную в 1462 году, когда, по датам, князем Пскова был его брат Иван.

«Несомненна принципиальная конструктивная близость мелётовской церкви с тверскими и московскими княжескими церквами XV века, близкими к типу собора Троице-Сергиевой Лавры. Это подчеркивает тесные политические связи псковских кругов XV века с Тверью и Москвой» - пишет об этой церкви Е.Морозкина /1/.

Князь Ярослав Оболенский был потомком Князя Константина Юрьевича Тарусского, родного брата Княгини Ксении Юрьевны Тарусской - супруги Князя Владимирского, Новгородского и Тверского Ярослава III Ярославича, которого А.И.Аркадьев называет Ярослав III Ярославов в его книге , изданной в Лейпциге в 1895 году: «Россия: Каталогъ Церковно-Славянскимъ и Русским Редким Книгамъ». Е.И. Аркадьев, указавший на то, что некоторые Тверские князья являются Ярославовыми, состоял членом: «Русского библиографического общества при московском университете», «Лиги образования», «Саратовской губернской ученой комиссии»…»…"Общества русских драматических писателей и оперных композиторов", «Литературного фонда», «Русского театрального общества».

Митрополит Киевский и Галицкий Евгений Болховитинов, до этого - Архиепископ Псковский всей Лифляндии и Курляндии, уделил 38-му Псковскому Князю Ярославу Васильевичу Оболенскому много больше внимания, чем всем иным Князьям Пскова, если судить исключительно по объему, посвященного ему текста. И такое внимание объясняется не только «двойным княжением» Князя Ярослава Оболенского в период с 1472 по 1477 год и с 1481 по 1487 год, но и тем, насколько резонансными были события эпохи, когда во главе Псковского княжества был родоначальник Князей Ярославовых и какой сложности задачи ему пришлось решать.

При этом, историк, археограф и библиограф Евгений (Болховитинов) воспроизвел в его книге «История Княжества Псковского», как в высшей степени восхищенные оценки деятельности Князя Ярослава Оболенского, так и сведения псковских летописей о конфликтах Князя с Псковичами при проведении им Великокняжеских реформ.

Известен конфликт со смердами, которым Князь Ярослав дал больше прав. Если оценивать эти события с учетом борьбы против крепостного права XIX века, то в том, что сделал Князь, есть аналогия с «раскрепощением». Тогда это рассматривалось, как «наступление на старины». Но «старины» сложно сохранить, когда меняется внешнее окружение, т.е. когда оно уже не консервативно, что имело место в Московском княжестве. На коротком отрезке времени усиление социальной группы , на которую делается ставка, может быть результативным, но в долгосрочной перспективе - имеет последствия.

Запомнился Князь «бытовым умам» пьяным скандалом. Однако обычный мирянин имеет возможность протрезветь, прежде чем появится в обществе. Но Князь на страже - всегда. Тревога может застать его в любой момент, в т.ч. и ночью, и на пиру. А металлические доспехи одеть не просто, судя по тому, как они выглядят в музеях. Князь по тревоге вышел решать вопросы нетрезвым, но в панцире. В данном случае, летописец засвидетельствовал тот факт, что он не потерял бдительность и не вышел без доспехов, как это бывает, когда «море по колено». При этом, сумел одеть эти доспехи. Это делает ему честь. У него была высокая военная готовность. Тему Рюрики и алкоголь, в целом, называют «Наследие пьяных богов». Аналогичное выражение есть о тамплиерах.

Перед смертью Князь Ярослав Оболенский «провел на Вече» решение об официальном основании Савво-Крыпецкого монастыря, в который делал большие вклады.

«Благоверный князь псковский Ярослав Васильевич, нареченный в крещении Севастианом, имел глубокую веру к святому Иоанну Богослову и к преподобному отцу Савве пустынножителю. И много жертвовал на устроение монастыря святого, и братию…»

Есть пророчество Корнилия Крыпецкого о том, что этот монастырь станет Лаврой. Предыдущее пророчество: «царя скоро не будет» - сбылось. Поэтому я и вывела в название статьи: «у основания двух Лавр», Псково-Печерской и будущей Савво-Крыпецкой.

Князь Ярослав Оболенский умер « на посту». Он не оставил город во время мора.

«Многие князья прославились мужеством в дни мора, подвергаясь опасности, но не желая покидать город. Это относится к наместнику Александру Ивановичу, который «преставися в образе ангельстем», приняв постриг во время эпидемии летом 1422 г. Образцовым для князя было также поведение Ярослава Васильевича Оболенского в 1487 году…».

Князь Ярослав Оболенский, умерший 4 октября 1487 года, похоронен в Троицком Соборе Псковского Кремля:

«В соответствии со своим высоким назначением, Троицкий собор служил усыпальницей князей - защитников Пскова: «И Псковичи положише оупование им бога и на святую троицю, и на молитву благоверных князей наших Гаврила и Тимофеа, лежащих оу домоу святыа Троица». В Троицком соборе погребли князя Данилу, умершего в 1409 году. «В лето 6995 (1487)… Того же лета князь Ерослав преставися во Пскове, и положише его оу святыа Троици»…/4/.

Источники:

[1] «История княжества Псковского», Митрополит Евгений (Болховитинов) г.Псков, ГППО «Дом печати».2009 г.
[2] «Материалы для генеалогии дворянства Ярославской губернии». Ярославовы. Том VIII, 1-я половина. Ельчанинов И.Н. 1916 год
[3] «Крыпецкая обитель». Иоанно-Богословский Савво-Крыпецкий монастырь. Издание 7-е переработанное и дополненное. г.Псков. 2010 год. тип. «Красная площадь»
[4] «Церковное зодчество древнего Пскова» Е.Морозкина. Виченцо. Италия
[5] «Помещики Ярославовы». Рб. ГАЯО, Ф.103, оп.1.
[6] «Иван Грозный», Р.Г.Скрынников. АСТ «Москва». 2007 год
[7] «Собор Рождества Иоанна Предтечи». Издание Иоанно-Богословского Савво-Крыпецкого монастыря, 2009 год
[8] «История недропользования в России: входной билет для эффективной дипломатии», Н.Б.Чистякова-Ярославова. г.Реж, «Компания Лазурь», 2006 г.
[9] «Врата Небесные. История Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря» Архимандрита Тихона (Секретарева). 2012 год
[10] «Иван III», Н.Борисов
[11] «Заметки о происхождении Паисия (Ярославова): Исследования по истории средневековой Руси: к 80-летию Юрия Георгиевича Алексеева», К.В.Баранов
[12] «Русь и Ливония 60-х – начала 90-х годов XV века». Н.А.Казакова
[13] «Псково-Ливонский рубеж в 1463 году». Псков
[14] «Словарь библиофила , т.е. слов, касающихся книжного и печатного дела», Аркадьев Е.И. Сызрань.Лейпциг
[15] Доклад «Старец Паисий Ярославов» Архимандрита Макария (Троице-Сергиев Пасад) на II Международной конференции 2003 год
[16] «Собор Рождества Богородицы Ферапонтова монастыря: история и архитектура». Издательство «Дом Вологжанин». 2010 год
[17] «Святые Борис и Глеб
[18]«Знамение «трех лучей» Ольги Великой - на вечевых псковских печатях и небесное воинство князей, погребенных в ольгинском Троицком Соборе"
[19] Патриарх Кирилл посетил Тюмень

Все материалы раздела «Я урожденная Ярославова Наталья Борисовна 22.2.60 »