"Гиганты и карлики нефтяной экономики"©Ярославова-Оболенская Наталья Борисовна, урожденная Ярославова (22.2.1960).Экс Годунина (23.10.1981-14.4. 1991).Экс Чистякова (14.4.1991 -10.06.2014).
Гиганты и карлики нефтяной экономики
©Ярославова-Оболенская Наталья Борисовна, урожденная Ярославова (22.2.1960).Экс Годунина (23.10.1981-14.4. 1991).Экс Чистякова (14.4.1991 -10.06.2014)
Н.Б. Чистякова – к.т.н., руководитель
тюменского представительства
Ханты-Мансийского регионального
отделения социальных технологий и
местного самоуправления.
Опубликовано в Уральском деловом
журнале «Директор» № 8, сентябрь
2004 года
Становление малого сервисного бизнеса в ТЭК возможно при развитии малых нефтедобывающих компаний. Однако - при монополии крупного бизнеса - и тем, и другим выжить сложно
Работающие в ТЭК малые сервисные компании, в том числе, специализирующиеся на бурении, на методах повышения нефтеотдачи пластов и др., пытаются лоббировать заказы у крупных нефтяных компаний и государства, тогда как на самом деле потенциальный заказчик у них другой. Это малые нефтедобывающие компании, которые тоже многие годы безуспешно пытаются отвевать себе сектор на рынке нефтедобычи у крупного добывающего бизнеса. Именно «экономика малого предприятия» как в ТЭКе, так и в любом другом секторе рынка подразумевает востребованность услуг специализированных сервисных организаций: будь то бухгалтерия, юридические услуги или технологии. Поэтому реальное становление самостоятельного, устойчивого, конкурентоспособного малого сервисного бизнеса возможно только при оказании услуг малым нефтедобывающим компаниям.
Имея опору в виде малых НК «сервисники» могут претендовать на «постоянное внимание и любовь крупного капитала». Хотя в данном случае есть ещё одно условие: экономика крупных нефтяных компаний должна быть организована с точки зрения закона так, чтобы они не могли позволить себе содержать эффективные экономически и технологически неэффективные («скрыто убыточные») специализированные подразделения, а также отказались от импорта технологий и услуг, в том случае, если в России есть сопоставимые аналоги. Т.е. аналитикам этого рынка и законодателям надо различить ситуацию, когда к импорту услуг прибегают просто для поворота финансовых потоков в направлении границы, а когда – это обращение к иностранным технологиям действительно диктуется потребностями рационального природопользования.
В мировой практике нефтедобычи соотношение между малым бизнесом и большим бывает примерно 35 х 65 %. При таком соотношении есть сектор, есть спрос, есть Заказчик и у сервисных компаний.
Таким образом, интересы малых сервисных компаний совпадают с интересами малых и средних нефтегазодобывающих компаний. И потому логично создание наряду с «АссоНефть» ассоциации сервисных предприятий ТЭК. поскольку две ассоциации при решении задачи продвижения некоторых идей и интересов – лучше, чем одна.
Однако в этом совместном лоббировании и «АссоНефть» и новой ассоциации необходимо понять то, что малый бизнес в ТЭКе не развивается далеко не по причине отсутствия льгот и преференций для этих малых нефтегазодобывающих предприятий. Этот малый бизнес не развивается по той причине, что законодательство о недропользовании имеет огромные «бреши» и оно концептуально не выстроено. И не предусматривает развития ни малого бизнеса, ни конкуренции, чего не может быть без создания «борота» малых нефтяных объектов (малых лицензионных блоков), ни внедрения новых инновационных технологий, на которые, как раз, и пытаются сделать ставку малые сервисные компании.
При правильном формировании отношения к технологиям спрос на услуги сервисных компаний обязательно возрастет. Мотивация к внедрению новых технологий в ТЭКе, ещё раз повторю, должна быть в законодательстве. Сегодня её нет.
Нет в законодательстве и нормального контроля с реальной ответственностью за применение устаревшей техники и технологий. Мы до сих пор отказываемся от внедрения оправдавшей себя мировой практики, когда уже после выдачи основной лицензии, дается второе разрешение «вторая лицензия» на отдельную скважину и уже на этапе выдачи второго разрешения одновременно решается вопрос о технике и технологиях. Такое организационное построение управления ресурсами объясняется тем, что дату выдачи первой лицензии и дату бурения, к примеру, уплотняющей скважины, может разделять более десяти лет, за которые технологии существенно совершенствуются. Нельзя все двадцать – тридцать лет работы с месторождением ориентироваться на проектные решения, принятые на стадии лицензирования или даже на «нулевом цикле». При этом уточнение проектов разработки не разрешает данную проблему. Контроль за техникой и технологиями должен носит оперативный, текущий характер.
Точно также и с применяемыми методами повышения нефтеотдачи пластов. В мировой практике надо получить разрешение экспертной комиссии при государстве на применение той или иной технологии, того же так популярного гидроразрыва нефтяных пластов. И это разрешение, опять же, дается не на начальном этапе разработки, а тогда, когда возникла потребность в применении этого МИН (метода интенсификации нефтедобычи и увеличения нефтеотдачи), и, следовательно, решение принимаются уже с учетом всех современных технологических достижений.
Решение о технологиях сегодня, в основном, принимают сами нефтяные компании, и всё чаще озвучивается мнение о том, что государственного вмешательства тут быть не должно. Категорически не могу с этим согласиться. Ведь недра – это государственный и охраняемый государством объект, и государство обязано в интересах населения осуществлять этот контроль. Более того, неправильно низводить контроль за рациональным природопользованием лишь только к контролю за разливами нефти на поверхности территорий залегания полезных ископаемых и вблизи трубопроводов. Потери нефти в пласте из-за неверного применения техники и технологий намного больше потерь от разливов нефти. Поэтому основная задача государства - это контроль за равномерной и наиболее полной выработкой запасов нефти. Если задача будет формулироваться именно так, а не иначе, если в законе будет требование внедрения исключительно современных технологий, если будет запрет на эксплуатацию оборудования с критической степенью износа, то именно здесь, в этом пространстве, возникнет спрос на услуги малых сервисных компаний.
И тогда наши программисты не будут «закладывать» в оболочку известного иностранного программного продукта свои «нефтяные расчеты», проведенные с использованием лично разработанного программного обеспечения, но не запатентованного своевременно и не «раскрученного». И тогда топ-менеджер крупной НК не сможет сказать, что он принял авторитарное решение об отказе от применения методов увеличения нефтеотдачи пластов, воздействующих на межскважинное пространство, поскольку не получил достаточных доказательств эффекта МИН, ориентированных на повышение охвата пласта активной разработкой. Надо признать есть в современной практике эксплуатации месторождений такая проблема. Применяемые техника и технологии ориентированы главным образом на околоскважинное пространство, т.е. на точечное воздействие на пласт, т.к. эффект от того же гидроразрыва пласта подобен быстрому эффекту от медицинской операции, а эффект от МИН, воздействующих на всё «простирание пласта», подобен отдаленному эффекту от продолжительного терапевтического лечения.
Некоторым НК - надо всё быстро, все сегодня и сейчас. Но при этом игнорируется одна из трех основных составляющих нефтеотдачи – охват пласта активной разработкой в целях выработки запасов из «застойных зон» и «зон замедленной фильтрации». Всё это негативно сказывается на текущих итоговых значениях нефтеотдачи. Поэтому ещё раз подчеркну, что государство должно взять под более пристальное внимание применяемые МИН, а также оценку эффекта этих МИН, что опять же создаст спрос на новые инновационные технологии, к которым тяготеют малые сервисные компании.
Сегодня в ТЭК, к сожалению, много политических манипуляций с цифрами. Нас пытаются убеждать, что в нем все нормально: идет научно-технический прогресс. Однако автономные специалисты и институты с хорошей репутацией и историей оперируют другими данными. В частности, я встречала данные уважаемого источника, из которых следует, что среднее значение нефтеоотдачи по Тюменской области за период «рыночной нефтедобычи» снизилось! Не столь много (в процентном отношении) было введено в разработку новых запасов, чтобы снижение произошло только по этой причине. Следовательно, проблема все-таки в технологиях нефтедобычи, в частности, в обеспечении равномерной выработки пластов.
В тот период, когда я получала свое нефтяное образование, мы ориентировались на показатели нефтеотдачи «в окрестности» 40 -50 % ,в эксклюзивных случаях, при хороших исходных природных данных были случаи достижения 60 % и даже выше. Эти показатели достигались без применения иностранных технологий, в т.ч. без зарубежных программных продуктов. Сейчас ситуация складывается странно. С одной стороны на рынок пришли иностранные техника и технологии, которым нередко отдается предпочтение в сравнении с российскими компаниями, с другой стороны - итоговый результат не улучшается. С технологиями надо разбираться и решение о технологиях не может быть отдано только « на откуп» нефтяным гигантам.
Российские нефтяные гиганты логично выстроены под существующую концепцию законодательства о недропользовании, ориентированную вообще-то на монополии. Построение таких компаний как Сургутнефтегаз по принципу натурального хозяйства - естественно, в текущей экономике ТЭК, и они от такого построении не откажутся до тех пор, пока не измениться законодательство. Любая подобная крупная нефтяная компании, не может, ликвидировав какое-то специализированное подразделение, поставить себя в зависимость от пробующего себя на рынке малого сервисного предприятия, не будучи уверенной, в том: выживет оно или нет. А оно объективно может и не выжить из-за отсутствия рынка заказов ! Уже были прецеденты, когда ликвидация локального монополиста во имя развития конкуренции приводила к тому, что рынок полностью «оголялся». Конкуренты или разорялись или сами понимали , что это «не их бизнес» и уходили с территории. В результате - потеря квалифицированных кадров и новые затраты на построение новой структуры.
Тем временем в малых сервисных компаниях профессионализм кадров не ниже, чем у компании монополиста. А применяемые технологии часто бывают даже более инновационными. Но выжить « малым» все равно очень трудно. Мне известен случай, когда весьма перспективная мала фирма, работавшая в области патентного поиска новых технологий, и в области снижения затрат, ушла с тюменского рынка на рынок Индонезии и европейских нефтедобывающих стран, поскольку российские Заказчики в лице крупных НК, предлагали им, по их мнению, «рабские условия» и работу в точке «нулевой рентабельности». У малых компаний, в отличие от крупных НК , нет внутреннего «перекрестного финансирования» между убыточными направлениями и сверхдоходными направлениями деятельности, а отсюда объективные проблемы с экономическим выживанием.
Перекрестное финансирование – это такой БИЧ российской экономики, у которого объективно много сторонников и лоббистов. В существовании перекрестного финансирования между убыточными и сверхдоходными направлениями деятельности ВИНК заложены истоки неравенства в бизнесе и одно из главных препятствий к развитию конкуренции. Возможно, здесь помогло бы введение раздельного учета в бухгалтерии нефтяных гигантов. Но это требование надо также вводить через закон или подзаконный акт. Отметим, что при реформировании РАО ЕЭС такой раздельный учет расходов (отдельно для сбыта, отдельно для обслуживания распределительных сетей и пр.) был введен.
В конечном счете, малым сервисным компаниям необходимо сформировать спрос под себя. Не выпрашивать заказ, а создать постоянную составляющую этого спроса, т.е поменять состояние рынка. В том числе - через изменение правил, через изменение законодательства о недропользовании. Если говорить о приоритетах в нормотворчестве, то это все-таки создание условий для развития малых нефтегазодобывающих компаний, через создание активного оборота малых участков недр. Снижение «планки инвестиций» позволит, в конечном счете, намного большему числу инвесторов участвовать в нефтяном бизнесе России. С учетом истории разработки российских нефтяных месторождений и истории лицензирования, такой оборот можно создать, в том числе, через развитие теории и практики выделения «участков самостоятельной разработки» в границах эксплуатируемых месторождений, что приближает нас к решению задачи уменьшения размера «объекта управления» в разработке. У нас и здесь гигантомания, от которой надо уходить! Кстати именно это было последнее научное направление, которым занимался мой отец Борис Ярославов (известный в профессиональных кругах геолог и нефтяник) и его ученик Валерий Гузеев (компания Лукойл).
В любом случае, у наших малых сервисных компаний есть выбор. Либо, смирившись с минимальной долей на рынке, оставить все как есть, и перебиваться наработанными заказами. Либо - развивать «нефтяную перспективу» под себя.
Мнения и комментарии
Сергей Тихомиров,
главный специалист технического отдела Федеральной
службы по технологическому и экологическому надзору:
– Сегодня уже не идет речь о том, что нефтегазодобыча наносит непоправимый вред окружающей среде. В прошлом остались озера разлитой нефти, исковерканная, долго не поддающаяся восстановлению почва тундры. Каждая нефтяная компания находится под строгим надзором экологических служб. Наша задача – не допустить работу нефтегазодобывающих компаний на оборудовании, не имеющем разрешения на применение, а также применения технологий, не соответствующих требованиям промышленной безопасности.
Рафаил Киршенбаум,
генеральный директор ОАО «Гипротюменнефтегаз»:
– Нельзя согласиться с тем, что нефтяные компании не используют в работе современные технологии нефтедобычи. Без применения технологий нефть не добудешь. А за хищническое отношение к месторождениям, когда рвутся пласты, выкачивается легкая нефть, а остальное забрасывается без перспективы дальнейшей разработки, компании могут лишиться лицензии.
Андрей Шпильман,
генеральный директор ООО «СибГеоПроект»:
– Преимущество крупных сервисных компаний – в комплексности обслуживания, чего не могут себе позволить малые и средние предприятия, спектр услуг которых невелик.
Объединение в Ассоциацию ряда сервисных компаний для взаимодействия и лоббирования своих интересов – реальное решение проблемы. Общими силами Ассоциация сможет обеспечить комплексность обслуживания. Значит, у предприятий, входящих в нее, появится реальный шанс принимать участие в тендерах, где речь идет о крупных заказах.
Необходима также программа кредитования инновационных проектов. Отсутствие средств для развития, отсутствие возможности получения кредита под реализацию того или иного проекта – общая беда всех малых компаний. Нельзя развиваться без денег.
Юрий Князев,
генеральный директор ЗАО «НПП “Сибтехноцентр”»:
– Несмотря на рост доходов российских сырьевых компаний и критический износ оборудования, объемы закупок российской промышленной продукции снижаются. Снижение заказов связано вовсе не с низкой конкурентоспособностью российской промышленной продукции, которая успешно продается за рубеж, а со стремлением сырьевых компаний минимизировать вложение средств в развитие собственной отрасли.
Другая причина сокращения объема закупок оборудования – нежелание рисковать, приобретая малоизвестное «нераскрученное» оборудование и технологии, разработанные и выпущенные малыми и средними российскими предприятиями. Поэтому превалирует доля импортного оборудования и услуг в общем, объеме заказов российских предприятий нефтегазового комплекса. Выход из создавшейся ситуации для нашего предприятия на данный момент вижу в активном продвижении новинок разработанного нами оборудования на рынке. Его преимущество перед западными аналогами очевидно. Проблема в другом. Очень трудно заниматься разработкой и внедрением оборудования, не имея для этого финансовых средств.
Рафаэль Колесников,
генеральный директор ООО «Тюменская буровая компания»:
– Одна из основных проблем в развитии нефтегазовой отрасли сегодня – реконструкция трубопроводов, срок эксплуатации которых рассчитан на 30-35 лет.
Проблему реконструкции трубопроводов решает современная технология Управляемого горизонтального бурения (УГБ), которая в течение восемь лет применяется в Тюменской области в сферах газификации, энергетики, ЖКХ, связи и телекоммуникаций. Ведущими нефтяными и газовыми компаниями РФ разработаны экологические программы по замене и реконструкции особо опасных участков в местах переходов трубопроводов через водные преграды, болота, железные дороги, автомагистрали.
В Тюменской области имеется богатый опыт и квалифицированный персонал для производства работ методом УГБ. Однако в настоящее время в реализации этих программ участвуют зарубежные фирмы и российские предприятия, не расположенные на территории Тюменской области. При таком положении дел бюджет области теряет колоссальные финансовые средства, что, соответственно, сокращает возможности реализации социальных, экономических и других значимых для области программ.
Одним из вариантов решения может стать создание под руководством администрации Тюменской области специализированной производственной структуры по строительству переходов методом УГБ.
ОАО «Сургутнефтегаз»:
– Одно из наших конкурентных преимуществ – наличие у компании своих сервисных подразделений. Сегодня одно из них занимается поисково-разведочными работами, выполняет 40% общероссийских объемов по разведке. В структуру компании входят также три управления буровых работ. Силами этих подразделений выполняется более 33% общероссийских объемов эксплуатационного бурения и 41% бурения разведочных скважин. Есть Управление по разрезке боковых стволов скважин и капитальному ремонту скважин; четыре завода по ремонту и прокату бурового, нефтепромыслового, энергетического и электропогружного оборудования позволяют своевременно произвести реконструкцию или замену устаревшего оборудования и др.
В целом, собственные сервисные подразделения обеспечивают компании возможность освоения новых регионов, контроль над капитальными и операционными затратами в секторе добычи.
Для Сургутнефтегаза с его «натуральным характером хозяйствования» об избавлении от сервисных подразделений как от непрофильных активов не может быть и речи. И дело здесь не только в стремлении к самодостаточности. Очень сложно будет найти желающих взять все эти огромные сервисные подразделения на себя. Продать их почти невозможно. С другой стороны, какая сервисная компания сможет обеспечить такие объемы бурения, своевременного производства необходимого оборудования?
ТНК-ВР:
– От непрофильных активов ТНК не стремится избавиться путем их продажи или ликвидации. РЦСУ-Нягань, РЦСУ-Нижневартовск и другие предприятия, занимающиеся транспортом, капитальным и подземным ремонтом, строительством, получили определенную самостоятельность, возможность зарабатывать, заключать договоры с другими компаниями.
Договоры ТНК-Нягань заключает только через процедуру проведения тендера. При этом рассматриваются все показатели в комплексе – от авторитета компании на рынке до цены и реальных возможностей предприятия. Место проведения тендера зависит от характера услуг, которые планирует приобрести компания. Если поставщика нужно искать в масштабах России, то, естественно, тендер будет проводиться в Москве.
НК «Роснефть»:
– НК «Роснефть» обладает уникальным опытом успешного решения научных проблем в области поиска, разведки и разработки материковых и шельфовых месторождений углеводородов во всех климатических зонах. Этому способствует развитая научно-техническая база компании, которая включает три научно-исследовательских и проектных института, научно-производственное объединение, специальное конструкторское бюро, завод по выпуску оборудования, опытный завод по производству масел и смазок.
