Портрет «Неизвестной Ярославовой» - аристократки из столицы, написанный «щетинной кистью» вместе с портретами других урожденных Ярославовых

© Наталья Ярославова-Чистякова
7 апреля 2014 года - Благовещенье

Иоланта Евгеньевна Ломизе искусcтвовед-эксперт отдела экспертизы Государственной Третьяковской галереи, исследовавшая технологию мастера Григория Островского, писавшего портреты родственников: Черевиных, Ярославовых, Лермонтовых и Акуловых, выделила группу из четырех портретов, которые были написаны «щетинной кистью»: М.И.Ярославова, А.М.Ярославова, М.М.Черевиной и портрет «Неизвестной женщины» 1777 года. Если же учесть, что М.М.Черевина тоже - урожденная Ярославова, то есть все основания считать, что урожденных Ярославовых мастер «Григорь Островский» отделил «выбором кисти» от портретов Черевиных, Лермонтовых и Акуловых. «Невооруженный рентгеном зритель» отличия в кисти понять не сможет» - об этом пишет Е.Некрасова в её статье, посвященной солигаличским находкам. Но «согласно выводам И.Ломизе , исследовавшей технологию мастера , девять подписных работ…. можно разделить по технике на две группы . В первой - написанные мягко, с лессировками - портреты Е.П.Ч. 1773 года , Н.С. и Д.П.Черевиных 1774 года, А.С.Лермонтовой 1776 года и П.И.Акулова 1775 года. Во второй-сухие и жесткие, написанные щетинной кистью портреты М.И. и А.М.Ярославовых, М.М.Черевиной 1774 года и неизвестной 1777 года . К первой же группе эксперт относит и неподписанные портреты мальчика в зеленом мундире , молодого мужчины и молодой женщины». Под «подписными портретами» , понимаются портреты , найденные в костромской усадьбе Нероново, которые имели подпись «П.Г.О.» - Подписал Григорий Островский ( Картины Григория Островского).

С учетом того, что три портрета, созданные щетинной кистью, принадлежат урожденным Ярославовым, надо сделать вывод, что портрет «Неизвестной женщины», написанный в 1777 году, тоже принадлежит урожденной Ярославовой.

В дополнение к этому, и по времени, три портрета «щетинной кисти» написаны в 1776-77 годах, в отличие от 1774 «урожайного» года, когда писались все портреты Черевиных, и происходить это могло уже не в костромском Нероново, а в Москве.

«Осанистая дама, наверняка из столицы, аристократка» - именно так, оценивая положение в обществе этой надменной дамы - «Неизвестной» 1777 года, написал Сергей Разгонов в его статье «Подпись: «Григорий Островский: Открыта новая страница в истории живописи», опубликованной в «Советской культуре» 23 января 1973 года. Прокофий же Иванович Окулов (Акулов), на взгляд С.Разгонова, по его положению - мелкопоместный помещик.

Хотя в книге «Искусство Ярославской и Костромской земель XIV – XX веков. Поиски, находки, открытия. Каталог выставки» 2003 года рядом с портретом этой «Неизвестной женщины» стоит вопрос: «Елена Ивановна Акулова, урожденная Черевина ?», т.е. рассматривается версия о том, что это возможно супруга Прокофия Ивановича Окулова.Точно такой же вопрос: не является ли женщина в белом Еленой Ивановной Акуловой, урожденной Черевиной ? - поставлен не только рядом с верхним, но и рядом с нижним портретом на странице 39 названной книги, иллюстрирующей настоящую статью.

Но как следует из заключения И.Е.Ломизе, Черевиных рисовали мягче и «с лессировкой».Нижний портрет «в белом» написан мягко. Верхний - «щетинной кистью», которую Г.Островский выбирал только для портретов трех Ярославовых и «Неизвестной» 1777 года.

Обращу внимание, что самому Окулову на портрете 62 года. Его первая жена должна выглядеть много старше, чем «Неизвестная».

В своё время, я высказывала предположение о том, что Татьяна Федоровна Ярославова, имевшая сына Сергея Окулова, возможно вторая супруга П.И.Окулова…

Сведения о «сыне Сергее Окулове» впервые мне встретились в статье Цинман А.З. «Классовая борьба помещичьих крестьян Вологодской губернии в 1-й половине XIX века (Ученые записки ВГПИ. - Т 21, исторический. - Вологда, 1958), где речь шла о том, что:

«В 1822-1823 годах происходит крупное волнение в имении помещицы Ярославовой в селе Кубенском. В XVIII веке имение это принадлежало графу Орлову, который по духовному завещанию отдал его в пожизненное владение г-же Ярославовой». Но крестьяне считали, что «духовным завещанием покойного графа Орлова Ярославова ограничена в управлении доставшимся ей в пожизненное владение имением, и что из сего имения, состоящие в Вологодской губернии 500 душ, быв укреплены его формальным актом сыну своему Сергею Окулову, который умер, как выморочное имение, следует в казну».

После этой публикации, в переписке с интересующимися персоной Т.Ф.Ярославой, мы обсуждали особенности её характера, в связи с упомянутым крупным восстанием. И я писала о том, что некоторые женщины Ярославовы были очень своевольные и сильные по характеру. К примеру, Александра Ярославова, которая за своих дочерей приняла решение об их монашеском будущем в Горицком монастыре. Не в пользу крепостных Т.Ф.Ярославовой решилась и ситуация с восстанием 1823 года, описанном в статье А.З.Цинмана, где упоминался её сын Сергей Окулов.Хотя, надо сказать, изначально фразу «быв укреплены его формальным актом сыну своему Сергею Окулову» я восприняла так, что речь может идти и о сыне Ф.Г.Орлова.

Если же уже сейчас , глядя на портрет «Неизвестной» , задаться вопросом: соответствует ли её образ - характеру помещицы, у которой могло произойти восстание крепостных ? То, с моей точки зрения, - вполне.

С учетом новых данных о сыне С.Окулове, тогда , естественно, возник вопрос и об Окулове – отце либо муже Т.Ф. Ярославовой:

«Федор Окулов (Акулов) …не упоминается. Но учитывая тот факт, что у Михаила Ивановича Ярославова было три супруги, можно предположить, что Т.Ф. Ярославова могла быть второй, юной супругой П.И. Акулова…» ( Её высокоблагородие Госпожа Ярославова - мать братьев Орловых: Михаила, Алексея , Григория , Федора и дочери Анны Орловой).

Спустя несколько месяцев, краеведом О.В.Шигаревской, которую привлекла эта история, были найдены данные о том, что Т.Ф.Ярославова ,вероятно, супруга Александра Прокофьевича Окулова – сына Прокофия Ивановича Окулова («Ярославовы , Окуловы , Ленины ,Ельцины… Кронштадт и Гатчинский дворец»).

Точнее, это были данные о разделе наследства Прокофия Ивановича Окулова в 1794 году между сыновьями Павлом Прокофьевичем Окуловым, Николаем Прокофьевичем Окуловым и племянником Сергеем Александровичем Окуловым, а также переписка, где Татьяна Федоровна Ярославова называет Николая Прокофьевича Окулова своим деверем, т.е. братом мужа. Вместе с этим имело место упоминание тезки Т.Ф.Окуловой, которая, вероятно, была одним лицом с Т.Ф.Ярославовой : «по ряду деревень в приходе Васильевской-Етковской церкви помимо имен Татьяны Федоровны Ярославовой, а до нее - графа Федора Григорьевича Орлова, имеются записи за 1803-1806 г.г., в которых фигурирует имя Татьяны Федоровны Окуловой. (ГАВО, фонд 1063 опись 44 дело 2, л.303, 354, 374 обор.)…».

Из этих данных следовало, что «сын Сергей Окулов», упоминаемый в статье А.З.Цинмана - имеет отчество Александрович, а не Федорович. Т.е. это не сын Ф.Г.Орлова, но при этом он называется в его завещании 1796 года. В этот год С.А.Окулов был уже сиротой, поскольку в 1794 году Александр Прокофьевич Окулов не наследовал своему отцу П.И.Окулову , а вместо него деду наследовал внук С.А.Окулов. С учетом этих данных, сначала возникло предположение, что фамилия Окулова могла быть девичьей фамилией Т.Ф.Ярославовой. Однако это не очень хорошо соотносилось с тем, что детей от Ф.Г.Орлова - Т.Ф.Ярославова родила под фамилией Ярославова. Фамилия же Окулова у «тезки - Татьяны Федоровны Окуловой» появляется в найденных документах уже после смерти Ф.Г.Орлова, в 1802 году. А упоминание деверя Н.П.Окулова относится вообще к 1823 году. При этом, тот факт, что Н.П.Окулов назван деверем исключает девичью фамилию Окулова у Татьяны Федоровны Ярославовой. Можно даже подумать, что она дважды была в браке с Окуловыми. До Федора Григорьевича Орлова , от которого родила нескольких детей, и уже после его смерти .

Во всяком случае, фамилия Акулова (Окулова), которую ставят под вопросом рядом с портретом «Неизвестной», точно имеет отношение к Татьяне Федоровне Ярославовой.

Гипотеза же о Черевиной – Окуловой, изображенной на портрете «Неизвестной» возникла, вероятно, по той причине, что портреты были найдены в усадьбе Черевиных «Нероново». И соответственно, приоритет в поиске и гипотезах отдали фамилии Черевиных. Прочитанные мною статьи и диссертационные работы свидетельствуют также о том, что многие авторы «прошли мимо» того факта, что «доля» портретов Ярославовых в галерее портретов усадьбы Нероново выше, чем «доля» портретов Окуловых. Посвященных Ярославовым портретов, как минимум, - три , а Окуловым - один. Если, в данном случае, говорить о портретах «подписанных». Мария Михайловна Ярославова собственница усадьбы «Нероново», вне всякого сомнения, имела влияние на мужа П.И.Черевина и оттого её родственников в портретной галерее больше, чем родственников Черевиных - Окуловых.

Матерью А.П.Окулова, предполагаемого мужа Т.Ф.Ярославовой, была Елена Ивановна Черевина, чье имя «под вопросом» и поставили рядом с портретом «Неизвестной». Но речь ,по видимым признакам, идет о другом поколении, поскольку портрет «моложе» и столичнее. Супруга племянника П.И.Черевина - это близкое родство. К тому же, Т.Ф.Ярославова была родственницей не только П.И.Черевину , но и его супруге М.М.Ярославовой -Черевиной. Т.е. имело место двойное родство. Её появление вполне могло соответствовать линии портретов Г.Островского.

О портрете Татьяны Федоровны Ярославовой, который по логике должен существовать, я задумалась, когда работала в конце марта над статьей о рисовальных художественных классах и рисовальном Художественном училище , основанных её сыном Михаилом Орловым.

«Сын национального героя Греции и Спаситель Парижа Михаил Орлов - основатель Художественных классов в «Доме Шубина» и Художественного училища на Мясницкой 21».

Выводы этой статьи таковы, что создавая свои первые общедоступные рисовальные классы , Михаил Орлов продолжал линию своего отца, барельефный портрет которого ваял бывший крепостной - скульптор Федор Шубин. С Федором Шубиным будущий отец детей Татьяны Федоровны Ярославовой познакомился в Италии, куда художник прибыл из Франции. Вот так, от крепостного художника , получившегося образование во Франции и началась «семейная летопись в камне» братьев Орловых.

И, коль скоро, Федор Григорьевич Орлов так много внимания уделял художникам и сохранению своего образа, и это передалось его сыну Михаилу Орлову, матерью которого была Татьяна Федоровна Ярославова, то все предрасполагает к тому, что портрет её должен был быть. И его надо искать.

Задумавшись об этом, я вспомнила о том, что портрет «Неизвестной» есть в «Малой Третьяковке» села Нероново. А художник Г.Островский, такие предположения высказываются, мог быть и во Франции. Поэтому решила более внимательно изучить конкретно эту картину 1777 года.

Что касается упоминания Франции и Парижа, то об этом в его статье в «Советской культуре» писал Сергей Разгонов:

«Черевины известны как люди просвещенные. Они поддерживали связи с Францией, читали сочинения Дидро и Вольтера ,в домашней библиотеке хранились книги на многих языках мира.…Ранние работы Григория Островского больше похожи на русские парсуны . Но за 30 лет художник очень преуспел - он блестяще овладел техникой и приемами европейской живописи. Вероятно, его возили в Москву, Петербург, может быть , в Париж , с которыми у Черевиных были постоянные и долголетние связи . Одаренный художник много успел увидеть. Его живопись изыскана, благородна, легка. Замечательный колорист, Островский создает портреты удивительной красоты, где каждая краска, тончайшим мазком положенная на холст, как бы постепенно набирает силу, наливается цветом, вызревает до полного звучания…..Но портреты Григория Островского поражают не только живописной техникой - он в высокой мере владел и ремеслом «изописца», и умением раскрыть характер человека, заглянуть в самую душу своего героя, передать надменность или простодушие , ироничность или восторженность…».

Надменность неизвестной аристократки ему передать удалось… Так же как, впрочем, и надменность А.М.Ярославова , её возможного двоюродного брата.

При этом, если ориентироваться на столичность «Неизвестной Ярославовой» 1777 года, а также на то, что художник Григорий Островский рисовал ближайших родственников Марии Михайловны Ярославовой – Черевиной, её отца М.И.Ярославова и родного брата по матери А.М.Ярославова, то круг таких родственников довольно узок.

Родной сестрой, по матери А.Ф.Шенгурской, для Марии Михайловны Ярославовой была только Фекла Михайловна Ярославова, в браке Соколова. Но она не жила в столице. Её имение - вологодское «Менчаково». И, вероятно , вместе с ней появился бы портрет супруга А.Соколова.

На картине могла быть изображена Прасковья Ивановна Ярославова – супруга Алексея Михайловича Ярославова, портрет которого входит в солигаличскую серию картин Григория Островского. В пользу этой версии говорит тот факт, что А.М.Ярославову и П.И.Ярославовой принадлежало имение «Коралово» близ столицы. Однако П.И.Ярославова, не является урожденной Ярославовой.

А черты лица «Неизвестной Ярославовой», также как и «щетинная кисть» говорят о том, что она была Ярославовой по отцу.

Обращу внимание, это единственный портрет «с родинкой» во всей серии солигаличских портретов Г.Островского . Исторически, при этом, речь идет о времени, «когда Европейскую даму 17-18 века трудно представить себе без мушек. ….Без мушек дама «галантной эпохи» ощущала себя неодетой («История косметических мушек»). А поскольку «Неизвестная» 1777 года - «столичная аристократка», то её образ вполне мог отвечать веяниям моды и эталонам красоты:

«По понятиям арабов и персов, совершенной могла считаться лишь та красавица, которую украшали родинки. В поэме Навои "Семь красавиц" прямо сказано о том, что красавица без родинок несовершенна...» ( Мушка» ).

Родинки , как естественное украшение по понятиям персов, являются родовым признаком Ярославовых. Я уже обращалась ранее к этой теме в связи с родинкой на портрете царя «Дмитрия Ивановича, незаслуженно названного самозванцем», причем иллюстрировала для сравнения статью с посвящением этим родинкам , как раз , портретом «Неизвестной» 1777 года :

«У московского царя Дмитрия Ивановича были две очень большие, заметные родинки на переносице, около глаза, что является признаком очень древних родов.

Обратила внимание на эти родинки по трем причинам.

В фильме «Письма из провинции» посвященном «Солигаличским находкам» - портретам Черевиных и Ярославовых художника Г.Островского, приводятся слова одной из Ярославовых, сетующей на то, что художник изображает на портрете все слишком достоверно, в том числе, и родинку на её носу, которую мог бы и не рисовать, дабы в веках её образ сохранился без этой родинки («Помни имя свое: Фантом Ярославовых и Черевиных в «Малой Третьяковке» усадьбы Нероново…»).

Но у художника Г.Островского было свое понимание того, как должен создаваться портрет и эту родинку он все-таки детально выписал на его нетленном творении. И вот теперь эта родинка является «путевой звездой», т.е. сохранившейся памятью о важной детали - многочисленных родинках, в том числе и на лице, в роду Михаила Ярославова, также изображенного на портрете Григория Островского…» («От боярина Медведева-Ярославова (Матвеева) до «алхимического» плана Исаака Ньютона для города Петра I»).

Продолжая разговор о «Неизвестной» на портрете, в контексте урожденных Ярославовых, надо сказать, что изображена на нем может быть и Татьяна Федоровна Ярославова, уже имевшая сына Акулова (Окулова) до того, как у неё ориентировочно в 1786 году начались отношения с Федором Григорьевичем Орловым, матерью сыновей и дочерей которого она стала, после её вероятного первого брака.

Т.Ф.Ярославова была близка к М.И.Ярославову и, возможно, являлась его много более юной двоюродной сестрой либо внучатой племянницей. Дело в том, что у Ивана Михайловича Ярославова, отца Михаила Ивановича Ярославова было три сына, а не два, от которых пошли «михайловская» и «тихоновская» ветки. Третьего брата звали Федор. Он показан на схеме, на 8 листе в главе «Князья Оболенские» в деле № 3 фонда 103 (оп.1) «Помещики Ярославовы» Рыбинского архива. Копия этой схемы иллюстрирует настоящую статью. Я не сразу стала внимательно изучать эту фигуру , поскольку у Федора не показано на схеме потомства. Но потом вникла в то, что на схеме показано только мужское потомство, т.е. только сыновей – продолжателей фамилии, которые были известны составителю схемы. А дочерей на схеме нет. Таким образом, если Татьяна Федоровна Ярославова - дочь Федора Михайловича Ярославова, то её отсутствие на схеме вполне объяснимо т.к. она дочь Ярославова, а не сын. Указанием на то, что у Федора Михайловича Ярославова (№ 17) было потомство является разница в надписях на схеме. В Богдановской ветке (справа) у № 10 и №11 стоят подписи «Умер без детей». У Федора Ярославова стоит подпись просто «Умер». Т.е. дети были. Кроме сыновей могут быть дочери. Что касается возраста, то если у М.И. Ярославова было три жены и даты рождения его детей отличаются на почти 20 лет, то его дядя Федор мог быть ровесником М.И. Ярославова, а его дочь - ровесницей М.М.Ярославовой. В таком случае, Татьяна Федоровна Ярославова могла быть младшей двоюродной сестрой М.И.Ярославова (Фонд 103, оп.1 дело 3 Рыбинский архив л.8 Глава Оболенские князья). Реальной выглядит и такая версия, что у Федора был внук Федор, чье имя повторилось через «колено», как это было у М.И.Ярославова и А.Т.Ярославова. Но жили они не в Вологде и составитель схемы, их не упомянул. Не исключено, что «между Федорами» был Сергей Федорович Ярославов, поскольку сына Т.Ф.Ярославовой звали Сергей. Тогда её предполагаемого отца могли звать Федор Сергеевич Ярославов.

Что интересно, именно дочерью Федора Сергеевича Ярославова я и обозначала Т.Ф.Ярославову, ещё до знакомства с обсуждаемой схемой и её анализом, с учетом отсутствующих на ней дочерей и различия в надписях. Гипотеза была связана с тем, что в несколько странной редакции Сергей Федорович Ярославов упоминался рядом с Остерманом:

«Сподвижником Петра I был граф Андрей Иванович Остерман ( Ге́нрих Иога́нн Фри́дрих Остерма́н). Ему и был подарен дом на набережной лейтенанта Шмидта, рядом с домом Петра Михайловича II Салтыкова, чьи села и деревни на Кубенском озере стали собственностью Федора Григорьевича Орлова и Татьяны Федоровны Ярославовой.

Сыном графа А.И.Остермана был граф Иван Андреевич Остерман .

Именно среди вотчинников И.А.Остермана в Рязани с.Красное упоминается некий Федор Ярославов, который по возрасту вполне мог быть отцом Т.Ф.Ярославовой , в следующем контексте:

«помещика Ярославова Федор Сергеев, вотчинный староста графа Остермана села Ильинского». Формулировка не удачная. Точно нельзя утверждать, что речь идет именно о Ярославове Федоре Сергеевиче, но то, что речь идет о помещике Ярославове - в этом сомнения нет. Документ называется «Правительственное сообщение о деятельности крестьянских отрядов против армии Наполеона в Московской губ.» («Из «Дневника партизанских действий» Д. В. Давыдова об участии крестьян в войне» ). Наряду с этим, указанием на Рязань является и то, что Татьяна Федоровна Ярославова именуется «Рязанской помещицей», а даже не Кубенской. Похоже, что её родовые вотчины были, как раз в Рязани» (Её высокоблагородие Госпожа Ярославова - мать братьев Орловых: Михаила , Алексея , Григория , Федора и дочери Анны Орловой ).

Обращу внимание, что упоминал про «помещика Ярославова Федор Сергеев» тот самый Денис Давыдов, который вместе с Михаилом Орловым - сыном Т.Ф.Ярославовой был в «Ордене Русских в рыцарей» и похоронен с ним рядом у Смоленского собора на Новодевичьем кладбище. Ярославова Федора Сергеевича Д.В.Давыдов называет в ряду землевладельцев, отличившихся при защите Звенигорода, Воскресенска и монастыря Новый Иерусалим. Глава, соответственно, называется «Дела Воинов земледельцев по Звенигородской округе». И как раз в этом Звенигороде было имение «Коралово», Алексея Михайловича Ярославова, портрет которого входит в портретную галерею усадьбы «Нероново» и написан «щетинной кистью».

Вот эта самая Ярославова носила ещё и фамилию Акулова (Окулова). Т.е. ту самую фамилию Акулова, которая упоминается рядом с этим портретом «под вопросом». Однако это могла быть, повторю, - Акулова, урожденная Ярославова, а не - Акулова, урожденная Черевина.

Высказывалось также предположение о том, что на портрете «Неизвестной» - мать А.М.Ярославова, в частности, в статье Екатерины Некрасовой: «Загадки солигаличских находок», где к портретам Ярославовых относится и её определение «суше», что тоже весьма интересно:

«….Несравнимо суше написана М.М.Черевина (прим-е: Ярославова) - все в том же «урожайном» 1774 году. Все внимание в этом портрете уделено блестяще написанному туалету: темной меховой накидке, прозрачным кружевным оборкам, ярко-киноварным бантам на груди, голубым рукавам и бисерному тройному ожерелью.

Также гораздо суше написана серия мужских портретов: П.И. Акулова 1774 года; А.И.Ярославова 1776 года , младшего Ярославова и, возможно, его матери - неизвестной 1777 года…».

Мать М.М.Ярославова и А.М.Ярославова к 1777 году, когда создавался портрет, уже умерла. Это произошло в 1747 году, за 30 лет до того, как мастер Островский рисовал «Неизвестную» с родинкой. А в год написания портрета «Неизвестной» у их отца Михаила Ивановича Ярославова была уже третья супруга В.Д.Травина-Ярославова, поскольку вторая его супруга ушла из жизни в 1961 году. Маловероятно, что Мария Михайловна Ярославова, через три десятилетия после смерти матери, стала бы приказывать своему семейному художнику рисовать третью супругу её отца. В серии родственных портретов, очевидно, не присутствуют и дети от второй и третьей жены М.И. Ярославова. Т.е. те , кто был М.М.Ярославовой сестрами и братьями только по отцу.

Если бы мать А.М.Ярославова и М.М.Ярославовой была жива, то её рисовали бы в возрасте, опять же, более 60 лет, уже - пожилой женщиной, как Н.С.Черевину, уже имеющей внуков. Портрет же «Неизвестной» - это женщина ровесница М.М.Ярославовой или моложе.

Михаилу Ивановичу Ярославову в 1776 год, которым датируется его портрет, было 66 лет. Он 1710 года рождения. М.И.Ярославов неплохо выглядит для этого возраста. И у него четыре букли. Обратила внимание, что реставраторы в описании портретов обращают внимание на число буклей. На портрете маленького Димы Черевины у него одна «букля» (завиток на «парике»). Он внук М.И.Ярославова. На портрете сына А.М.Ярослава – две «букли». Означают ли они статус или возраст «на языке художников», не ясно. Но если художники передавали послания на «языке цветов», создавая праздничные гирлянды, а Г.Островский выделил фамилию Ярославовых «щетинной кистью», то почему бы ему не создать «послание» и через «букли».На портрете неизвестного молодого мужчины «в зеленом» четыре букли, что интересно. И есть гипотеза о том, что это один из сыновей П.И.Окулова, о чем сказано ниже.

Возраст А.М.Ярославова на портрете 1776 года можно определить так : не менее 29 лет, с учетом даты смерти матери в 1747 году, и не более 43-х. Реально, примерно 35 лет.

Возраст его сестры М.М.Ярославовой тоже примерно 32 года. С учетом того, что дочери Елизавете на портрете 12 лет, а сыну Диме 6 лет.

По современным меркам, Мария Михайловна Ярославова выглядит старше этого возраста. Ей вполне можно дать и 40 лет. Либо она на портрете - в ожидании ребенка. Потому что к 1780 году относится портрет её пятилетней дочери Анфисы Петровны Черевиной, которая родилась примерно в 1775 году, тогда как портрет М.М.Ярославовой датируется 1774 годом.

Аналогичную «поправку на возраст» надо сделать на портрет «Неизвестной», написанный в 1777 году.

Надменность лица «добавляет годы», что также выделено в статье Е.Некрасовой, которая уже цитировалась выше:

«Неподвижное лицо, пронзительные черные глаза с обычным у Островского белым бликом на радужке, ещё более поджатые злые узкие губы… Растянутый и крепко сомкнутый рот… Впрочем, таков он почти во всех портретах Островского».

Подобные же выводы относятся к портретам детей. К примеру, возраст Елизаветы Петровны Черевиной, где она изображена в коричневых тонах, мне представлялся около 16-17 лет, до тех пор , пока я не прочитала, что ей было всего 12 лет и она старалась казаться старше.

«…Прелестный портрет мальчика Дмитрия Черевина выделяется среди других и кажется неожиданным. Он гораздо мягче, проще , убедительнее, наконец, мастеровитее, нежели предваряющий его всего на один год портрет Е.П.Ч., - видимо, его сестры Елизаветы Петровны Черевиной, датированный 1773 годом.

Это также любопытный во всех отношениях холст. Елизавета Петровна здесь вдвое старше своего брата, но она тоже ещё подросток 12 лет и только старается казаться взрослой…» (Екатерина Некрасове . Загадки Солигаличских находок. «Новые открытия советских реставраторов». Москва. 1976 г. стр. 92-94 книги).

В другом источнике приводятся следующие сведения об изображенных на портретах, а также об особенностях подписи Г.Островского :

«Пртрет Е.П.Ч. Писано 177Зго отроду 12 петь Изописца Г. Островский». Первые полотна из галереи Черевиных Островский подписывает по полной формуле: кого, когда и кто писал (у него всегда отсутствует «где» писал): «Пртрет Е.П.Ч. Писано 177Зго отроду 12 петь Изописца Г. Островский». В «Портрете Е.П.Ч.» при всем архаизме его стилистики присутствует свобода проникновения мастера в личность модели, свойственная камерным портретам. Характерно, что в самом «рокотовском» «Портрете Д.П. Черевина» впервые появляются инициалы Островского: «Портрет Дмитрия Петровича Черевина Писан 1774 года отроду 6 лет П.Г.» («О», скорее всего, стерлось). Возможно, после того, как в подобной «манере» Островским были созданы портреты Н.С. Черевиной и Д.П. Черевина, он, вероятно, начинает считать ее своей «манерой», узнаваемой зрителем. От работы к работе подпись Островского значительно сокращается, вместо полного имени портретиста появляются инициалы, также периодически отсутствует имя модели…».

Примером возраста , добавленного париком, является ещё один портрет руки Г.Островского, из музея в Казани. На нем изображена тоже «неизвестная», но создан портрет уже ближе к 90-м годам, к которым относится и портрет Катенина. Он датируется 1785 годом. Полагают, что на этом казанском портрете изображена уже выросшая дочь М.М.Ярославовой. И даже высказывают гипотезу, что это Елизавета Петровна Черевина - Шидловская. Однако в Казани на портрете стоит подпись "Девочка" (?). А у Елизаветы Петровны был отличительный признак - очень длинная шея. И она была 1761 года рождения, т.е. к дате создания портрета , хранящегося в Татарстане, из девического возраста вышла. По чертам лица, это ,скорее , другая дочь М.М.Ярославовой (Черевиной) - Анфиса Петровна Черевина , в браке ,возможно, Ашиткова. По топонимике бывшего Казанского ханства, я воспринимаю эту фамилию, как татарскую. Но супруг А.П.Черевиной был Галичским дворянином.

Пример этот я привела для того, чтобы показать, как во всех случаях на портретах Г.Островского возраст женщин и девочек «увеличен», на что надо делать поправку.

И неизвестная на портрете вполне могла быть моложе М.М.Ярославовой и в детородном возрасте, как и её родственница.

Данные ещё одного важного источника о сыне Т.Ф.Ярославовой, если вести разговор о ней, говорят о том, что её сын Сергей Окулов в год смерти Федора Григорьевича Орлова была унтер офицером Измайловского полка.

Из завещания Федора Григорьевича Орлова:

«… 6. Подполковницы Татьяны Федоровны Ярославовой отдаю я Вологодского Наместничества и той же округи сел Ильинское исъ Движенское с деревнями до Костромского наместничества Перехотской Округи село Митино с деревнями и со всеми написанными во оных за мною по последней переписи мужеска и женска полу (душъ) дворовыми людьми и крестьянами по день смерти и предварительно же оной дозволяю назначить и отдать ей из сел Вологодских или Костромскаго сыну ея лейбъ гвардии Измайловского полку Унтер Офицеру Сергею Окулову 700 душъ с женами и детьми с землею и со всеми угодьи вечно и потомственно а остальное имение после смерти ея возвратить воспитанникам моим мужеска полу, которые и имеют они разделить по равным частям и как она Госпожа Ярославова по милости своей приняла на себя воспитание питомцев моих то и прошу Господина душеприказчика дать ей дом со всеми нужными для услуг ея и воспитанников моих дворовыми людьми мебелью посудою и экипажем…» ( «Президиум Академии Наук , как охранитель бывших владений Графа Федора Григорьевича Орлова - отца детей Татьяны Федоровны Ярославовой»).

Получается, что Сергею Окулову было 18-20 лет и родился он примерно в 1777 году , к которому относится портрет «Неизвестной», написанный «щетинной кистью», как портреты трех урожденных Ярославовых.

Возможный отец С.Окулова либо деверь Т.Ф.Ярославовой – Окуловой (?), есть такая точка зрения , изображен на портрете молодого мужчины 1770 года . В книге 2003 года об искусстве Ярославской и Костромской земель указан именно 1770, а не 1780.

Предположение об этом высказано в диссертации О.В.Румянцевой «Художественные формы репрезентации личности в культуре русской усадьбы второй половины XVIII века (на материале усадьбы Нероново и творчества Григория Островского)», в частности, в следующей цитате:

«…В 1776 году в галерее появляются изображения М.И. и A.M. Ярославовых - отца и брата М.М. Черевиной. «Портрет неизвестной» 1777 года атрибутирован автором диссертации как «Портрет Елены Ивановны Черевиной» - сестры П.И. Черевина. Началом 1780 годов датируется «Портрет неизвестного молодого мужчины», на котором, вероятно, представлен один из сыновей П.И. и Е.И. Окуловых …»./1/

Как видим, в 2008 году, в то время, соискатель ученой степени О.В.Румянцева атрибутирует портрет «Неизвестной», как портрет Елены Ивановны Черевиной - первой супруги Прокофия Ивановича Окулова, которому в 1777 году было уже 65 лет.

Замечу сразу, что в настоящее время в Википедии, обсуждаемый портрет «Неизвестной» указывается уже, как портрет Лермонтовой - Куломзиной, со ссылкой на то, что это «установлено». Кем установлено не уточняется. При том, что сведения Википедии, в последнее время, вызывают все больше и больше вопросов, эти данные копируются в рефератах, без какой-либо оценки достоверности «анонимного источника», названного «установлено».

Что касается выводов, сделанных О.В.Румянцевой, то в представленной ниже цитате, раскрываются основания для таких выводов автора:

«В эксплицитной репрезентации модели первостепенное значение имеют чувственно воспринимаемые черты, в которых отражены как индивидуальные особенности личности, так и присущие разным представителям одной семьи. Потому иконические номинации выполняют сущностную функцию в атрибуции моделей, изображенных на портретах, в частности, позволяют определить «Портрет неизвестной» и «Портрет неизвестной в белом платье» из нероновской галереи как «Портрет Елены Ивановны Окуловой» и «Портрет Екатерины Прокофьевны Окуловой».

Если говорить об индивидуальных особенностях представителей семьи, то Елена Ивановна Окулова была урожденной Черевиной. А по портретам «чистых» Черевиных те самые семейные черты, о которых ведет речь О.В.Румянцева, определить трудно. Иван Григорьевич Черевин, также как и его супруга, изображены на портретах в профиль. А портрет Петра Ивановича Черевина - единственный, который не удалось спасти. Он рассыпался в руках реставраторов. Сама М.М.Черевина несет в себе - семейные черты Ярославовых. А её дети – уже генетически потомки Ярославовых и Черевиных, т.е. объединили в себе черты и того, и другого рода.

Родовой образ Ярославовых, так получилось, в этой портретной галерее усадьбы «Нероново» представлен более полно. Это три портрета «чистых» Ярославовых, не являющихся потомками Черевиных.

Что касается других оснований для выводов о том, кто изображен на портрете «Неизвестной», то, судя по тексту автореферата диссертации, О.В.Румянцева обращалась к архивным документы по истории усадьбы Нероново и дворянского рода Черевиных, к генеалогическим росписям, прежде всего, дворян Черевиных и Окуловых, если посмотреть на источники диссертации.

Этот «архив состоял не только из государственных и хозяйственных документов, но и частной переписки, дневников, письменных научных и художественных опытов обитателей усадьбы». Однако автор уточняет, что «огромный архив с документами, датируемыми еще XVI веком, … практически полностью сгорел в 1982 году. Частью архива была переписка Черевиных с родственниками, выписки И.Г. и П.И. Черевиных из книг по кораблестроению, навигации, артиллерийские рисунки, что свидетельствует о постоянном стремлении к самообразованию, увлеченности интеллектуальным трудом…».

Это очень важная информация, поскольку после того, как я ознакомилась с работой А.З.Цинман о сыне Т.Ф.Ярославовой - С.Окулове, она тоже исчезла по тому интернет адресу, где я её читала и откуда сохранила текст. Со ссылкой на ветхость не выдают эту статью и в архиве, тогда как ветхими считаются документы XVI века, в данном случае, речь идет о сборнике XX века Вологодского университета.

Архив М.М.Ярославовой-Черевиной, получается , повторил судьбу архива её сестры Феклы Михайловны Ярославой – Соколовой - собственницы усадьбы «Менчаково». Т.е. Нероновских архивов, также как и Менчаковских больше нет.

Причем архивы усадьбы Нероново сгорели уже после того, как были найдены портреты Черевиных, Ярославовых и Окуловых в музее Солигалича. Поскольку с этими архивами, судя по публикациям 70 годов 20 века, успел ознакомиться Савва Ямщиков и реставраторы.

Копии некоторых из этих документов Нероновского архива сохранились в выписках костромского краеведа А.А.Григорова, о чем сообщает автор уже другой диссертационной работы : «Особенности портретных галерей провинциальных дворянских усадеб второй половины XVIII века Костромской и Ярославской губерний» - Т.М.Касторская.

«Обращаясь к изучению портретных фамильных галерей, исследователь должен в большей степени опираться на сам изобразительный материал и архивные источники. В данном случае автор исследования столкнулся с проблемой почти полного отсутствия таковых в связи с гибелью при пожаре 1982 года многих документов в Костромском государственном архиве. Однако нам посчастливилось ознакомиться с копиями ряда документов, сделанными до этого события костромскими краеведами: А.А.Григоровым и Е.В.Сапрыгиной…

Кроме этого, работая в архивах Ярославля, Костромы и Вологды…удалось восстановить генеалогию дворянских родов, на этой основе произвести атрибуцию ряда портретов, уточнить датировку некоторых из них. Высказать ряд соображений по поводу недостающих звеньев в ряду фамильных портретных галерей…»./24/

Эта цитата диссертации Т.М.Касторской касается других портретных галерей, но «открыт алгоритм» в части « недостающих звеньев в ряду фамильных портретных галерей».

Аналогичным образом, как я понимаю, т.е. путем оценки «недостающих звеньев», шла работа и с портретной галереей усадьбы Нероново.

А поскольку изучали генеалогию, главным образом, Черевиных, то «недостающие звенья» искали в ряду представителей этой фамилии.

Надо сказать, что и я сама в 2008 году имела много меньше сведений о фамилии Ярославовых, чем знаю сейчас.

Но были уже работы Р.М.Лазарчук о Ярославовых, Орловых и Зузиных. И были труды А.А.Григорова, где он тоже выделяет Ярославовых.

Однако в автореферате диссертации Т.М.Касторской нет ни одного упоминания Ярославовых, несмотря на то, что её научная работа посвящена , в т.ч. и Нероновской портретной галерее.

О.В. Румянцева называет Ярославовых не единожды, в генеалогических же изысканиях акцент работы сделан на родословиях Черевиных и Окуловых, что предопределило и выводы.

Одновременно в её работе есть упоминание о том, что «усадьба Нероново и проблема личности Г. Островского привлекали внимание A.A. Григорова», т.е. краеведа, как раз и сохранившегося в копиях некоторые документы архивов Черевиных, каковые и были в ряду основных источников диссертационной работы.

Но именно костромской краевед А.А.Григоров линию Ярославовых выделял, как главную, что как раз и упустили при оценке того, кто может быть изображен на портрете «Неизвестной» 1777 года:

«Представлены на портретах Ярославовы — это отец и брат жены Петра Ивановича Черевина, Марии Михайловны, урожденной Ярославовой. Ярославовы были в родстве с известными фаворитами Екатерины II — Орловыми, именно через Федора Орлова Черевины начинают сближаться с придворными кругами».

Костромской краевед А.А.Григоров , как сейчас пишут, в поисках сведений о художнике Григории Островском – авторе нероновской портретной галереи «справедливо отвергал версию о крепостном происхождении художника, однако исследователь пользовался только костромскими источниками… Нам же пришлось обратиться к архивам Ярославской губернии, где и были обнаружены документы о ярославских дворянах Островских, бывших в ближайшем родстве с владельцами Нероново Черевиными, и тем самым ближайшими родственниками художника»./24/

Эта версия является одним из защищаемых положений процитированной диссертационной работы Т.М.Касторской.

Раннее рассматривались также предположения о том, что Г.Островский был родом из Великого Устюга и представлял «школу иконописцев».

«В 1990 году в сборнике «Памятники культуры. Новые открытия» появилась статья М.В. Сорокатого «Вопросы биографии Г.Островского и искусство портрета в Великом Устюге»". На основе изучения архивных данных, автор отождествляет нероновского мастера с Григорием Силовичем Островским (1756-1814 гг.), работавшим иконописцем и живописцем в Великом Устюге и «других городах».

О.В.Румянцева, уже в её диссертационной работе, дополняет эту картину тем, что :

«… Генезис «живописной манеры» Г. Островского, с одной стороны, определяют иконописные и парсунные традиции русской живописи середины XVIII века, с другой - работы И. Я. Вишнякова и Ф.С. Рокотова. В результате сформировалась специфическая «манера» письма, свойственная только Островскому, выражающаяся, прежде всего, в сознательном совмещении приемов «большого» (столичного) и «малого» (провинциального) стилей.

Привлечение к работе над галереей столь неординарного портретиста говорит о художественном чутье и одаренности самого Черевина. Возможно, владелец Нероново каким-то образом помогал портретисту в совершенствовании профессионального мастерства. Известно, что во время строительства Воскресенской церкви он посылал своих крестьян обучаться мастерству в Петербург….»./1/

Она также сообщает важные детали:

«В парке, в частности в конфигурации Водного партера, ориентированности аллей, явно прослеживается масонская тематика, хотя никаких документальных свидетельств о масонстве П.И. Черевина или его сына нет…»./1/

«…Помимо портретной галереи, в Нероново находилось и собрание картин на историческую и мифологическую тематику… часть из них была создана в XVIII веке».

А портрет мальчика 1782 года определяет , как «Портрет молодого человека в форме морского офицера». Это интересное обстоятельство не только в контексте того, что в архиве Черевиных были «книги по кораблестроению, навигации, артиллерийские рисунки», а И.Г.Черевин был контр-адмирал и член Адмиралтейств-коллегии, но и в контексте истории Островского Богоявленского монастыря.

От названия именно этого Островского монастыря XV века, уже по моей версии, могла произойти фамилия бывшего иконописца, а затем художника Г.Островского.

Монастырь изначально находился на острове реки Волги, а затем «переехал» на берег реки около села Хопылово в Ярославской губернии, куда , как раз , ведут следы новых исследований.

В 1760-1764 годы , когда Г.Островский начал писать портреты Черевиных и Ярославовых, императрица Екатерина II приняла решение упразднить этот Островский Богоявленский монастырь, «что на Острову». Иконописцам монастыря надо было определяться с их новой судьбой, и один из них, вероятно, получил приглашение от Черевиных стать домашним художником и учителем детей. После этого художник, чья фамилия хранит память об упраздненном Островском монастыре, и именовался - Островским. Светской манере письма он был обучен уже в Москве и , нельзя исключать , - в Париже, но не забывал , при этом, традицию сохранения русской истории в иконописи, где важное значение имеет , в том числе, и консерватизм, характеризующий работы Островского.

В Островском монастыре, от названия которого, по-моему мнению, образовалась фамилия художника Г.Островского, был крещен будущий адмирал и флотоводец Ф.Ф.Ушаков:

«…В нескольких километрах от храма, в деревне Бурнаково располагалось родовое имение дворян Ушаковых. И именно в храме Богоявления (тогда еще монастырском соборе) были крещены будущий адмирал Федор Федорович Ушаков, причисленный к лику святых как праведный воин Феодор и его дядя будущий преподобный Феодор Санаксарский (в миру Иван Игнатьевич Ушаков). В Хопылёво в 30-х годах двадцатого века жил и посещал этот храм священномученик Дмитрий Смирнов. На небольшом расстоянии от Хопылево находится село Арефино – родина преподобного Серафима Вырицкого…».

В настоящее время монастырь восстанавливается при участии «Общества им. Адмирала Федора Ушакова».

Фрески Островского монастыря сохранились плохо, но обращает на себя вниание цветовая гамма, особенно с учетом замечаний о том, что Г.Островский имел особый вкус к цвету и был талантливым колористом.

Ф.Ф. Ушаков после присоединения Крыма к России, напомню, принял на себя реализацию первоначальной схемы строительства города Севастополя и был командующим портом и Севастопольской эскадрой ( «Москва Уара и побратимы священные Себастополисы: абхазский , крымский и испанский в юбилей Крещения Руси»).

Причем , фамилия Ушаков встречалась не один раз в истории Ярославовых.

С 30 мая 1741 года М.И.Ярославов , изображенный на портрете Г.Островского, был флигель –адъютантом капитанского чина у генерала Андрея Ивановича Ушакова -главы тайной канцелярии и розыскных дел при пяти монархах. А с 1 августа 1747 года М.И.Ярославов - на должности генерал адъютанта премьер-майорского чина у генерал-аншефа и лейб-гвардии полковника Степана Федоровича Апраксина - пасынка А.И.Ушакова («Казанские помещики»: Ярославовы и Екатерина II. «Казанская ссылка» князя Александра Ярославова — Ярославского»).

Обращу внимание и на то, что Островский Богоявленский монастырь, с корнями Киевской Руси, был также на реке Медведица, в Саратовской губернии, где землями владели помещик Ярославов и Е.А.Ярославова:

«….От моряцкого почитания Николы произошел: И Никола Перевоз около села Сулости, совладельцем которого был полковник Ярославов, вместе с Голицыным, уже много веков спустя. И - Николо-Березовка на Каме, напротив которой перевоз (паром) сохраняется до настоящего времени.

Вся эта навигационно-лоцманская-бурлацкая история, сопутствующая делу потомственных возчиков, проясняет мотивы покупки помещиком Ярославовым Бурлацкой слободы (с. Старые Бурасы) в Саратовской губернии, на реке Медведица. Это второе название - Бурлацкая слобода упоминается в легенде, по рукописи А.И. Минха…»( «Бирское «Рюриково городище» и Климент Ярославов - староста Архангельского - Бирь , контролировавший Перевоз через реку Белую»).

На фотографии Островского Богоявленского монастыря в Хопылево видны необычные арки. Подобные же арки, на развалинах Казанского-Богородицкого монастыря и тоже напротив Острова, сохранились в с. Николо-Березовка, где я родилась. По местным преданиям это были подземные ходы, которые вели к Каме и с ними были связаны ожидания кладоискателей. Возможно , таким образом строили монастыри там, где острова и берега заливались во время наводнений. Хотя у Казанского-Богородицкого монастыря, по-моему , был подземный храм. А назван он также, как Казанского-Богородицкий монастырь в Казани на месте обретения Гермогеном Казанской иконы Божией Матери около ц. Николы Тульского ( «Музей «Петра и Павла» и «флигель Ярославны» на Чистякова - Ожаровской. Художницы и Джованнины о мечте и реальности. И в Иверии , и на реке Сить» ).

Таким образом, в связи с Нероновской портретной галереей встает вопрос об Островских Богоявленских монастырях и храмах, хотя сами Острова уже давно сопутствуют Ярославовым.

Одновременно есть и такой вопрос : почему Екатерина II упразднила именно этот Богоявленский монастырь на Острову ?

На острове Кубенского озера известен монастырь Спас-на-Камне , связанный с именем Паисия Ярославова - воспреемника детей Ивана III, автора сказания о Спасо-Каменной обители.

Кубенскую же вотчину, приобретенную Ф.Г. Орловым, он странным образом наследовал С.Окулову - сыну Т.Ф.Ярославовой, а не их совместным сыновьям с Ярославовой Татьяной Федоровной, что является ещё одним «звеном тайны» в этой истории и делает одной из ключевых фигур и С.Окулова.

Ну и наконец, есть вопрос: Почему один из портретов Г.Островского оказался в Казани ?

Источники:

[1] Автореферат диссертации по культурологии , специальность ВАК РФ 24.00.01. Диссертация на тему: Художественные формы репрезентации личности в культуре русской усадьбы второй половины XVIII века(на материале усадьбы Нероново и творчества Григория Островского). Румянцева Ольга Валентиновна.2008 год. Кострома
[2] «Искусство Ярославской и Костромской земель XIV – XX веков. Поиски, находки , открытия. Каталог выставки». Издательство Александра Рутмана. Подписано в печать 22.09.2003 года.
[3] Екатерина Некрасова. Загадки Солигаличских находок. «Новые открытия советских реставраторов». Москва. 1976 г. Стр. 92-94 книги /2/.
[4] Савва Ямщиков. Мастера Русского портрета. (Москва-Ярославль). «Огонек» 1980 г., «Август». Стр.97-100 rybub/2/.
[5] Подпись: «Григорий Островский». Открыта новая страница в истории живописи. Сергей Разгонов. Стр. 84-86 книга/2/.
[6] Савва Ямщиков. Солигаличские портреты . «Новые открытия советских реставраторов». Москва. 1976 г. Стр. 87-91 книги/2/
[7] Кто он, Григорий Островский ? Владимир Еремин. «Правда» 10 мая 1973 год. Стр.95-96 книги/2/.
[8] Портрет Анфисы Черевиной
[9] «Её высокоблагородие Госпожа Ярославова - мать братьев Орловых: Михаила
[10] «Выставка в портретов в Третьяковке»
[11]Портрет неизвестной женщины 1785 год
[12] Г.Островский
[13] Арт-каталог живописи
[14] Картины Г .Островского
[15] Татьяна Яковлевна
[16] Окулов Александр Прокофьевич
[17] Новые открытия советских реставраторов. Издательство: М.: Советский художник
[18] Служба дворян
[19] Служба дворян
[20] «Президиум Академии Наук
[21] Реферат. Художник Григорий Островский и род Черевиных
[22] Михаил Федорович Орлов. Смоленский собор.Новодевичье кладбище
[23] Художник Григорий Островский и род Черевиных
[24] «Особенности портретных галерей провинциальных дворянских усадеб второй половины XVIII века Костромской и Ярославской губерний». Касторская Татьяна Михайловна. 2008 год
[25] Арка разрушенной церкви. Николо-Березовка на Каме
[26]Казанско-Богородицкий миссионерский мужской монастырь
[27]Хопылево. Церковь Богоявления Господня на Острову
[28]Из записок о 1812 годе
[29]Некрополь Новодевичьего монастыря

Все материалы раздела «Внимание! Угрозы и тенденции»