Персональный сайт Натальи Чистяковой — Натальи Ярославовой
Natalia Chistiakova—Natalia Yaroslavova’s Personal Website

Всемирная азиатская торговля в древней Мологе, у начала Тихвинской системы. Правда, которую пытались затопить, Ч.4

    • Святитель Михаил Сирин, первый митрополит Киевский и всея Руси, митрополит Акра Сирийского religions.unian.net
    • Герцог Вильгельм убивает короля Гарольда в битве при Гастингсе. Потомки Гарольда покидают Англию wordweb.ru
    • Елизавета Ярославна - королева Норвегии и Дании, способствовавшая браку Мономаха и Гиты Уэссекской semenido.narod.ru
    • Гийом де Клермон защищает стены Акры, Галилея, 1291, W
    • Князь Александр Михайлович Тверской, правивший в Пскове. Псковичи уговаривают князя не ездить к хану
    • Печать князя Михаила Александровича Тверского - деда князя Александра Тверского – супруга Мологской княгини
    • Моисей Ярославов и вотчины в статье К.В. Баранова «Заметка о происхождении Паисия Ярославова»
    • Тверские князья. Кашинские, Микулинские князья. Князь Ярослав Александрович Городецкий hrono.ru
    • Спит под водой Молога город призрак Призрак rybinsk.ru

© Наталья Ярославова-Чистякова
29 ноября 2012 года

Первое летописное упоминание о Мологском крае относится к 1149 году в рассказе о междоусобной войне великого князя Киевского Изяслава Мстиславовича с князем владимиро-суздальским Юрием Владимировичем по прозвищу Долгорукий. Т.е. Мстиславич, который всегда ходил в бой во власянице Николы Святоши, через 6 лет после его смерти, воевал за эти Мологские земли против своего дяди Юрия Долгорукова.

Две жены Владимира Мономаха - причина этих войн.

Князь Юрий Владимирович Долгорукий - сын второй супруги великого князя Киевского. По одной из версий, «вторая жена Владимира Мономаха была армянкой из царского рода Багратуни-Долгоруких. Подобно тому, как прозвище Мономах перешло от деда к внуку - от Константина IX Мономаха к Владимиру II Мономаху, точно также прозвище Долгорукий перешло от деда Багратуни - Долгорукого к внуку Юрию Долгорукому, т.к. его мать, вторая жена Владимира, происходила из рода Багратуни - Долгоруких («Юрий Долгорукий»).

Поскольку Юрий Долгорукий был младшим сыном от второго брака, то старший его брат, по отцу, князь Киевский Мстислав Великий, посадил Юрия на Ростов, ещё в детском возрасте. Однако для Юрия Долгорукого было характерно большое нетерпение к власти. «В 1132 г он захватывает Переяславль Русский, но смог усидеть там лишь 8 дней, не удалась его попытка задержаться в Переяславле и в 1135 году. С 1147 г. Юрий постоянно вмешивается в между княжеские распри, пытаясь отнять у племянника своего Изяслава Мстиславича Киев. Это удается ему лишь в 1155 г. Но два года спустя Юрий неожиданно умирает; он заболел после пира у киевского боярина Петрилы и через пять дней скончался. После смерти киевляне разграбили его усадьбу, выразив тем самым враждебное отношение к бывшему владыке».

Как видим, шла конкуренция между старшим потомством Владимира Мономаха от первой жены и младшим потомством - от второй жены. И лествичное право тут не особо помогало («Лествичное право»).

Первой же супругой Владимира Мономаха была Гитта Уэсекская.

И Князь Киевский Мстислав Владимирович был сыном именно этой Гиты Уэссекской - дочери последнего правившего англосаксонского короля Гарольда II и Элдгиты Лебединая шея (Гита Уэссекская).

Иногда к этому браку Гиты Уэссекской и Владимира Мономаха относят шесть сыновей Мономаха.

Однако «только князя Мстислава Владимировича можно считать бесспорным сыном Гиты, внуком короля Гарольда» - такое мнение высказывает Н.М. Менькова в статье «К 205-ой годовщине со дня рождения А.С.Пушкина» («Возвращение к истокам», 2004 г.).

Дело в том, что прабабушка А.С.Пушкина была урожденной Ржевской. А её предок Федор Ржевский - потомок Мстислава Великого в восьмом поколении. В этом контексте автор публикации к юбилейной дате поэта и изучала историю брака Владимира Мономаха с Гитой Уэссекской.

В названной выше статье Н.М.Менькова пишет:

«Сам этот брак стал возможным только благодаря экстраординарным событиям в истории средневековой Европы.

Принцесса Гита была дочерью последнего короля англосаксов Гарольда II, славного рыцаря средневековья … «Не было в Англии человека умнее Гарольда, бесстрашнее в сражении, более сведущего в законодательстве, более совершенного во всех отношениях», - так писал о нём один из современников, англосаксонский летописец. Сложные перипетии многолетней борьбы за британскую корону привели к вторжению в страну нормандского герцога Вильгельма и гибели короля Гарольда в судьбоносной для Англии битве при Гастингсе 17 октября 1066 года. В начале 1067 года Вильгельм-Завоеватель короновался в Лондоне, а мать короля Гарольда и его дети бежали на юг Англии в город Экзетер.

Хронисты сообщают о том, что у него было три сына: Годвин, Эдмунд и Магнус - и две дочери: Гунгильда и Гита. Их матерью была Эдит Лебяжья шея.

В 1068 году пал Экзетер - последняя твердыня англосаксов - семья Гарольда окончательно покинули Англию. Королева-мать (мать Гаральда) по происхождению была датчанкой … Подросшие сыновья Гарольда отправились в Ирландию, а девочки вместе с бабушкой переселились на континент, во Фландрию. Гита, прожив некоторое время во Фландрии, уехала в Данию к своему дяде королю Свену Эстридсону (Ульфсону). «Король Свен, отечески оценив по заслугам благочестие и нежность девушки, своей родственницы, договорился о свадьбе с князем Владимиром…» - сообщает Саксон Грамматик в «Деяниях Датчан» (лат. Gesta Danorum). Отметим, что в этом сватовстве, по-видимому, важную роль сыграла старшая дочь Ярослава Мудрого Елизавета, тётка Владимира Мономаха. Она в 1067 году после гибели своего первого мужа норвежца Гаральда Гардрады вышла замуж за короля Свена и могла познакомиться с Гитой во время её пребывания в Дании.

Так Гите было суждено продолжить род короля Гарольда, да притом ещё на далёкой русской земле. Гиту привезли на Русь в 1075 либо в самом начале 1076 года, но, заметим, только после того, как король Свен предпринял последнюю безуспешную попытку реставрировать англосаксонскую корону в Британии».

Таким образом, дочь Ярослава Мудрого - Елизавета Ярославна, будучи во втором браке королевой Дании - супругой датского короля Свена породнила «Дом Ярослава Мудрого» с англосаксами. И это при том, что все французские короли являются потомками Анны Ярославны - королевы Франции («Ярославны - Ярославовы и Романовны - Романовы»)

Как уже сказано, достоверно можно считать сыном Гиты Уэссекской только первого сына великого князя Киевского Мстислава Великого, поскольку мать назвала его изначально - Гаральдом, пока Владимир Мономах был на войне.

Википедия относит к этому браку Владимира Мономаха и Гиты Уэссекской шесть сыновей: Мстислав (1076), Изяслав (1078), Святослав (1079), Роман (1081), Ярополк (1082), Вячеслав (1083).

Обращает на себя внимание следующее написание в ряде источников: Вячеслав Владимирович Ярославов сын :

«В 1154 г. Вячеслав Владимирович Ярославов сын «в сию нощ пил б с своею дружиною в веселии и леже спати и так более того не вста» [П. С. Р. Л. Воскресе. т. XII, СПБ. 1856 г., стр. 61-62]». Он был князь Смоленский, Туровский, Переяславский, Пересопницкий, Вышгородский, великий князь Киевский.

Т.е. в имени князя, называемого потомком Гиты Уэссекской, указывался не только отец, но ещё и прадед Ярослав Мудрый.

С точки зрения современной, было бы понятнее, если бы был указан Владимир, как сын Всеволода, т.е. если бы имя князя Смоленского Вячеслава писалось бы так:

«Вячеслав Владимирович Всеволодов сын»

Однако в летописи написано

«Вячеслав Владимирович Ярославов сын», что с моей точки зрения, указывает на дом Ярослава Мудрого. Поэтому стоит имя не деда, а прадеда. Т.е. «Ярославов сын» равнозначно принадлежности к потомкам Ярослава Мудрого.

Было ли характерно такое написание имен для всех сыновей Гиты Уэссекской - сказать трудно. Но вот её сын Смоленский князь именовался как «Вячеслав Владимирович Ярославов сын».

Я склоняюсь к тому,что князь Киевский Ярополк Владимирович был сыном Гиты Уэссекской. На это, в свою очередь, указывает тот факт, что при наследовании власти он намеревался отдать предпочтение сыну своего старшего брата Мстислава - князю Всеволоду Мстиславичу (Псковскому), а не Юрию Долгорукому - его младшему брату по отцу, но - от другой матери.

Дополнительным указанием является интерес А.С.Пушкина к городу Ярополчу Залесскому или иначе Пировым Городищам,основанным Ярополком Киевским. Это древние каменные валы, располагавшиеся на берегу реки Клязьмы, имеющие гидродинамическую связь с Ипатьевским монастырем по рекам Шексна, Волга и её притоку - Лама.

Земли и воды этого Ярополча (Пировых городищ) при царе Иване III были отданы его Духовнику, лидеру заволжских старцев Паисию (Ярославову). В статье К.В. Баранова «Заметка о происхождении Паисия Ярославова», и старец Паисий (Ярославов), и [Моисей] Ярославов, присутствовавший при духовной «рыцарствующего монаха» Дмитрия Глушицкого в конце XIV века, относятся, по оценкам, к одному роду.

Так или иначе, но все реальные сыновья Гиты Уэссекской были внуками последнего правившего англосаксонского короля Гарольда II.

И когда задают вопрос: А что вообще-то современной Англии нужно в России? То ответ - вот в этих внуках. Большое потомство. Целый английский королевский дом на территории России. При том, что правящая сейчас в Англии династия тоже получила права на английский трон по женской линии.

След «английских» лебедей с германской Эльбы в России» так назвала я это потомство в статье «Ипатьевские тайны: Князья и Императоры Дмитрии Угличские и Великие князья Красные», Ч.2.

Обращает на себя внимание тот факт, что финал жизни Гиты Уэссекской был не менее загадочным, чем её брак. Есть предположение А.В. Назаренко о том, Гита Уэссекская - супруга Владимира Мономаха, «поддерживала связи с Пантелеймоновской обителью в Кёльне и участвовала в 1-ом Крестовом походе вместе с Готфридом Бульонским, умерла и погребена в Палестине, скорее всего в 1098г.».

В последние годы появились публикации, в которых имеют место попытки представить сыном Гиты Уэссекской и Юрия Долгорукова.

Причем делает этот тот же автор Н.М. Менькова, посвятившая статью к 205 - летию со дня рождения А.С.Пушкина, о предках поэта Ржевских из Мстиславичей.

Её вторая публикация называется «Генеалогические связи европейских правителей X-XIII веков». И в ней она пишет :

«В конце X начале XI вв., спустя много лет после рождения старших детей, у Мономаха родились еще три сына: Юрий (Георгий), Андрей, Роман - и три дочери: Евфимия, Агафья и Мария. Но они вполне могли быть детьми другой женщины, не Гиты. Для нас важно доказать, что княжич Юрий, получивший впоследствии прозвание Долгорукий, был ее сыном, так как от него идет мощная генеалогическая линия родства к московским князьям…»

Дети действительно были рождены с перерывом, как минимум, в 7 лет. И упоминается среди матерей под вопросом гречанка, и даже дочь половецкого хана.

Отчего же понадобилось доказывать, что Юрий Долгорукий был потомком англосаксов? С той целью, чтобы показать, что московский королевский дом - это королевский дом англосаксов ?

Или что это потомки Эдит «Лебединая шея» - «друидской прорицательницы датчанки Хильды», как называет её автор ?

Однако постоянные войны Юрия Долгорукого против сыновей князя Киевского Мстислава Великого и их потомков свидетельствуют о том, что как раз Юрий Долгорукий не относился к потомкам Гиты Уэссекской. И версия о Багратионах Долгоруких, потомками которых он является по матери, лучше объясняет эту междоусобицу, в т.ч. за земли Моложского края.

Моложским княжеством оно стало позже, выделившись из княжества Ярославского. А Ярославское княжество, в свою очередь, выделилось из княжества Ростовского. Причем Ростовское княжество появилось только в 1207 году, уже после смерти Юрия Долгорукова.

Т.е. предтеча Моложского княжества - княжество Ростовское было создано либо при князе Киевском Всеволоде Святославиче Чермном из Черниговского княжеского дома (1206-1207). Либо при князе Рюрике Ростиславиче (1207-1210). При этом Святослав Чермный (Рыжий), по бабушке, - из Мстиславичей. Она была дочерью Мстислава Великого.

При самом же Юрии Долгоруком значение города Ростова, который отдал ему старший брат по отцу князь Киевский Мстислав (Гаральд) Великий, было принижено. Поскольку Юрий Долгорукий перенес столицу в Суздаль.

Пишут о том, что Ростов был выделен в удельное княжество в 1207 году и первым князем в нем был Константин Всеволодович.

Однако есть вопрос : был ли Константин сыном князя святого Всеволода Мстиславича Псковского или это был сын князя Всеволода Большое гнездо ?

Псковского князя Всеволода в ряде случаев подменяют Всеволодом Большое гнездо, что было показано в первой главе. С учетом же того факта, что в 1207 году Киевским князем был одновременно потомок Святославичей и Мстиславичей князь Всеволод Чермный, более вероятной видится версия о Константине - сыне князя Всеволода Псковского из Мстиславией, супругой которого была дочь Николы Святоши из Святославичей.

К тому же, именно князь Всеволод Мстиславич Псковский ходил войной на Юрия Долгорукого, чтобы забрать у него Ростов. Т.е. будущего святого Всеволода Псковского, имевшего прямое отношение к становлению Печерской церкви и к становлению культа Николы Святоши интересовал именно Ростов Великий.

Уникальным сборником - «Книга о славяно-русском народе, о великих князьях русских и ростовских, отколе призыде корень их» владел граф А.И. Мусин-Пушкин, нашедший на Ярославской земле «Слово о полку Игореве».

Т.е. граф А.И. Мусин-Пушкин уделял внимание происхождению именно Ростовских князей.

Позже именно этот граф А.И.Мусин - Пушкин посвятил целое исследование мологскому Холопьему городку, впоследствии переименованному в Борисоглеб и ставшему графской усадьбой. (Часть вторая).

В этой усадьбе графи А.И. Мусин - Пушкин и похоронен.

Этот знаток древностей, видимо, знал где начало - начал.

Хотя тут есть ещё одна очень важная фигура - архиепископ Арсений (Верещагин), с которым был знаком и А.Т. Ярославов.

«Большую коллекцию ростовских и ярославских древностей Мусин-Пушкин получил благодаря знакомству с архиепископом Арсением (Верещагиным), с 1787 года возглавлявшим Ярославскую епархию. Среди старинных документов оказалось и знаменитое «Слово о полку Игореве», хранившееся в ризнице Спасо-Преображенского собора упраздненного Спасо-Ярославского монастыря. Находка и публикация этого бесценного памятника древнерусской литературы принесли коллекционеру мировую известность» (Википедия).

Арсений (Верещагин) известен ещё и тем, что благодаря его стараниям в 1789-1791 годах в Ярославле был построен каменный храм святителя Леонтия Ростовского…

Почему архиепископ Арсений выбрал именно Леонтия Ростовского - епископа Ростовского и Суздальского? Вероятно дело в том, что он современник Ярослава Мудрого, который чуть ли не в одиночестве крестил Ярославль».

Вопрос о Леонтии Ростовском был поставлен мною в статье : «Хранители древних знаний - Ярославовы и их вологодский круг».

И я сама нашла ответ на этот вопрос в ходе работы над статьей «Зверинецкие пещеры киевской Оболони и Звериный стиль Меровингов в музее меровингского искусства баптистерия Сен-Жермен (Saint-Jean-Baptiste)».

Выходцами из этих Зверинецких пещер Антонием Печерским и Федосием Печерским, позже, была основана и Печерская Лавра, где почти четыре десятилетия, монашествовал Никола Святоша.

Книга 1914 года И.Каманина «Зверинецкие пещеры» о Леонтии Ростовском сообщает, что он был первым игуменом зверинецкого монастыря, Митрополитом Киевским, а затем епископом в Ростове :

«Из семи игуменских имен, начертанных в Зверинецких пещерах над жертвенником, три имени могли принадлежать игуменам, ставшим впоследствии епископами, именно, Леонтия, Михаила и Мины.

Леонтий был первым игуменом и, должно думать, устроителем Зверинецкого монастыря св. Михаила… в первоначальной Летописи (по Воскресенскому списку) мы встречаем в это же почти время имя Леонтия в сане ростовского епископа. Но был ли это игумен Киево-Зверинецкого монастыря? По-видимому, да; это был наш Леонтий. Ростовская епархия учреждена со времени крещения Руси св. Владимиром; в 991 году…

Поэтому, принимая во внимание время возникновения Зверинецкого монастыря св. Михаила и игуменства в нем Леонтия, судя по синодику, и имея в виду время епископства св. Леонтия в Ростове, мы позволяем себе утверждать, что Зверинецкий игумен Леонтий и св. мученик Леонтий-чудотворец, третий епископ Ростовский, - одно и то же лицо.

О втором зверинецком игумене - Маркиане - мы не имеем никаких сведений.

Третьим зверинецким игуменом был Михаил; весьма вероятно, что это именно он был впоследствии епископом г. Юрьева (в Киевской земле), участвовавшим при перенесении мощей свв. князей Бориса и Глеба в 1072 г.

Отсюда уже само собою разумеется, что как раньше первые строители - игумены Зверинецкого монастыря св. Михаила, преп. Леонтий чудотворец и друг., так и позже преп. Антоний и Феодосий Печерские не могли принести в Киев другого способа прославления и хранения мощей святых, как только тот, который господствовал на Востоке и в Византии и который мы встречаем в полной неизменности в Зверинецких пещерах.

Во время пребывания монастыря св. Михаила в пещерах, в нем сменяли один другого семь игуменов…, а первый зверинец кий игумен преп. Леонтий чудотворец, епископ ростовский, причислен к лику святых.

В надписи на сочинении митрополита Леонтия он не называется первым киевским митрополитом, и дата сочинения не означена; оно могло появиться в свет по смерти Михаила-сирина (и 989 г.), когда Леонтий действительно был избран уже в киевские митрополиты…».

Как видим, в процитированном тексте упоминается Михаил Сирин и приводятся рассуждения о том, кто же все-таки основал Зверинецкие пещеры : Михаил Сирин или первый игумен Леонтий.

Ответ дается в пользу Михаила Сирина из Акры Сирийской. А святой Леонтий митрополит Киевский и епископ Ростовский - уже его продолжатель, в первую очередь в способе « прославления и хранения мощей святых»

Можно сказать, что у Леонтия Ростовского была «школа» Акры Сирийской, привнесенная им в Ростов Великий и в Ярославль, который он крестил.

Михаиле-сирин… еще до прихода своего в Киев, был уже митрополитом в Акре Сирийской и сохранял за собой этот титул, будучи в Киеве.

Появление же Михаила Сирина митрополита акры Сирийской в Киеве объясняется тем, что в 865 году болгарский царь Борис, крещенный Кириллом и Мефодием, переподчинился Папе Римскому. Т.е. он «отпал» от Византии.

«В предупреждение повторения такого же факта отпадения новокрещенной Руси от Византии митрополит из Константинополя и должен был быть послан в Россию тотчас же по крещении Владимира св.

Найденная панагия решает вопрос в пользу Михаила-сирина, а славянская надпись с означением его имени на ней должна была на Руси служить как бы очевидным удостоверением его личности, кроме тех официальных документов на пергаменте, которыми он был, вероятно, снабжен при отправлении в Киев вместе с царевной Анной и которые не всякому могли быть…»

Т.е. митрополит Акры Сирийский св. Михаил Сирин прибыл в Киев, как представитель от Византии и Константинополя. Он основал Зверинецкие пещеры. В этих Зверинецких пещерах первым игуменом был будущий митрополит Киевскимй Леонтий, затем крестивший Ростов и Ярославль, уже будучи епископом Ростовским.

В этих же Зверинецких пещерах начинали позже Антоний Печерский и Феодосий Печерский, основавшие затем Киево-Печерские лавры, где и монашествовал Никола Святоша - святой князь Святослав Давидович из Святославичей. Их печерское наследие проявило себя в Пскове. Сначала в лице святого Всеволода Псковского - сына Мстислава Великого и мужа дочери Николы Святоши, а затем в лице князя Ярослава Васильевича Оболенского - родоначальника князей Ярославовых, осветившего первую церковь Псково - Печерской Лавры. Ведь основание Псково-Печерской Лавры относится к тем временам, когда принцем Псковским был Ярослав Васильевич Оболенский, похороненный в том же самом Троицком Соборе, где хранятся и мощи св. Всеволода Псковского («Тайна последнего сенсационного Указа Принца Пскова Ярослава Оболенского - родоначальника князей Ярославовых»)

Таким образом, одна отрасль киевских Зверинецких пещер Михаила Сирина митрополита Акры «проросла» в Ростове Великом и Ярославле через епископа Леонтия Ростовского.

А вторая отрасль киевских Зверинецких пещер Михаила Сирина митрополита акры «проросла» в Пскове - городе Ольги Великой через Святого Всеволода Псковского. Сама Великая княгиня Ольга Перевощица была старше Михаила Сирина, прибывшего в Киев уже к её потомкам.

Поскольку было две отрасли этого наследия Акры Сирийской: и в Ростове Великом, и в Пскове, то понятно, почему князь Всеволод Мстиславич Псковский пытался отвоевать у Юрия долгорукого именно Ростов Великий.

Весьма важным здесь является сирийское наследие акры в Пскове и Ростове, с учетом того, что сообщается об этом древнем городе:

«Акра, Сен-Жан д’Акр - город в Западной Галилее (Израиль), расположенный примерно в 18 км севернее города Хайфа, на берегу Средиземного моря. Иначе его называют Акко. Один из городов в Израиле, чья история продолжалась, по данным археологов, практически без перерывов свыше 4000 лет.

Первое упоминание об Акко относится примерно к 1456 году до н. э… и обнаружено в списке завоеванных городов во время первого военного похода Тутмоса III, выбитого на стене Карнакского храма Амона в Фивах.

Расположен на перекрестке международных торговых путей и поэтому всегда являлся центром истории. Акко был центром встреч множества разнообразных культур и стратегическим местом для военных кампаний.

«Среди всех городов на Сирийском побережье, от Антиохии и до Газы, нет ещё такого города, как Акко, чья летопись была бы так насыщена событиями»,

Настоящую известность Акко принесла эпоха крестовых походов.

В 1104 году после Первого крестового похода был завоеван Балдуином I.

Великий магистр Гийом де Вилларе защищал стены Акры в 1291 году.

В 1187 году Саладин взял город почти без боя, но уже в 1191 году во время 3-го крестового похода после двухлетней осады Акко был отвоеван войсками крестоносцев под командованием французского короля Филиппа Августа и английского короля Ричарда Львиное Сердце…».

Т.е. известность Акра приобрела в то время, когда Гита Уэссекская - мать князя Киевского Мстислава Великого Гаральда (в крещении Федора) отправилась в Первый крестовый поход.

Само же появление влияния Акры Сирийской в Киеве относится к временам князя Святослава Владимировича. Одновременно, это и безусловное влияние горы Кармель и пророка Илии.

Причем ещё раз обращу внимание на то, что выделяет автор книги «Зверинецкие пещеры» И.Каманин:

«Леонтий чудотворец, так и позже преп. Антоний и Феодосий Печерские не могли принести в Киев другого способа прославления и хранения мощей святых, как только тот, который господствовал на Востоке и в Византии и который мы встречаем в полной неизменности в Зверинецких пещерах»

Принципиально важным в этом наследии было то, чтобы не прославлялись лжесвятые. И напротив - прославлялись святые истинные.

Поэтому уже в XV веке особое волнение Московского княжеского дома, в лице Ивана III и, как я понимаю, его духовника Паисия (Ярославова) вызвало известие о том, что в Ярославле замироточили мощи Федора Черного и его сыновей Давида и Константина. Т.е. мироточили мощи князя Давида Федоровича - отца первого мологского князя Михаила, Моложское княжество которого было выделено из Ярославского княжества.

В связи с этими «ярославскими чудесами» в Ярославль направили родного брата Ярослава Васильевича Стриги Оболенского - князя Ивана Васильевича Стригу Оболенского, что описывается в книге Николая Борисова «Иван III»

«…Ни великий князь, ни митрополит Феодосии, ни ростовский владыка Трифон, в епархию которого входил Ярославль, не имели отношения к «обретению мощей» старых ярославских князей. Инициативу проявило ярославское духовенство вкупе с местным князем Александром Брюхатым. (Последний, вероятно, хотел восстановить свою репутацию благочестивого правителя, сильно пострадавшую после скандала со Спасо-Каменным монастырем.) В прежние времена, когда ярославские князья были суверенными владетелями, их начинание так и осталось бы событием местного значения. Однако времена изменились. Теперь же церемонию можно было расценить и как самоуправство. А на всякое самоуправство в Москве отвечали немедля.

Весть о ярославских чудотворцах встревожила и церковное начальство. Ростовский владыка Трифон, давний доброхот Москвы, весьма недвусмысленно изъявил недовольство этой инициативой… Конец этой истории уверяет читателя в подлинности святых мощей: сначала протопоп Константин, а потом и сам ростовский владыка Трифон были наказаны за свое неверие тяжкими болезнями. Последний в августе 1467 года оставил кафедру, приказал отвезти себя в Ярославль и там замаливал свой грех у гробницы святых.

Реакция Москвы на ярославские «чудеса» была быстрой и жесткой. В Ярославль в качестве наместника был отправлен князь Иван Васильевич Стрига Оболенский. Это был храбрый воевода, известный многими победами…

Ярославские «чудеса» - почти единственное примечательное событие 1463 года, отмеченное летописцем. Наряду с «большими» летописями … в крупных монастырях и при кафедральных соборах, сохранились и своего рода исторические заметки… Эти небольшие произведения («летописчики») иногда содержат уникальные известия. Так, в одном из них, созданном иноком Кирилло-Белозерского монастыря Гурием Тушиным, читается следующее известие: «В лето 6971 (1463) августа 27 Басенку очи выняли после великаго князя Василия смерти год и 5 месяц» (114, 202).

Ослепленный воевода был, вероятно, посажен в темницу … Десять лет спустя Федор Басенок был сослан в Кирилло-Белозерский монастырь, где и скончался в 1480 году. Полагают, что, находясь в ссылке, Басенок имел возможность рассказывать кирилловским монахам о своих былых походах и заслугах. Его воспоминания отразились в летописных трудах кирилловских книжников».

История довольно сложная. И по части чудес, и по части Федора Басенка. Ведь в 1449 году князь Иван Васильевич Оболенский служил воеводой в Костроме и вместе с воеводой Ф. Басёнком отразил нападение на город Шемяки, снова открывшего военные действия против Василия II.

Но у этого сюжета было вот такое продолжение, что следует из биографии князя Ивана Оболенского Стриги:

«Около 1463 -1468 - наместник в Ярославле. Фактически Оболенский - Стрига создал на ярославских землях новую систему служилого землевладения, тесно связанную с великим князем, разрушая тем самым старую, традиционную удельно - вотчинную систему землевладения ярославских князей, их бояр и детей боярских. Ярославские князья быстро превратились из суверенных удельных государей в бояр и воевод великого князя Московского» («Оболенский - Стрига Иван Васильевич»)

Описанные события существенно повлияли на историю рода Ярославовых, у которых первые фамилии мологских бояр писались, в т.ч и как «Ярославов сын». Динамика этих событий, повлиявших на дальнейшие судьбы Ярославовых, в окрестности указанного 1463 года была такой :

В 1462 году Иван III стал Великим князем Московским.

В 1463 году наместником в Ярославское княжество назначен Иван Васильевич Стрига Оболенский, родной брат Ярослава Васильевича Стриги Оболенского - родоначальника князей Ярославовых.

Уже через год, в 1464 году вотчины в Ярославском княжестве получает дворский и дьяк Ярославов Леонтий Алексеевич и его родной брат Василий Ярославов.

Речь идет:

«о Жалованной тарханной несудимой грамоте, выданной 23 марта 1464 г. Иваном Васильевичем Леонтию и Василию Алексеевым детям Ярославовым на села Черемовской волости Ярославского уезда…» (в иной версии Черемошской волости).

К.В.Баранов обращает внимание на то, что Жалованная Грамота Ивана III на села Черемошского стана бывшего Ярославского княжества, выданная Леонтию Алексеевичу Ярославову «является первым официальным актом, свидетельствующим о присоединении Ярославской земли к Московскому государству» («Заметка о происхождении Паисия (Ярославова)»)

Более подробно эта история о земле и вотчинах Ярославовых с иллюстрациями представлена в статье «Бирское «Рюриково городище» и Климент Ярославов - староста Архангельского - Бирь, контролировавший Перевоз через реку Белую, Ч.4».

Таким образом, одними из первых земли получали Ярославовы. Но кому же принадлежала Молога в те годы, когда Ярославовы получали эти вотчины по тарханным грамотам?

После первого Мологского князя Михаила Федоровича, которого благословили на княжение Тихвинской Афанасьевской иконой Божией Матери, это княжество, как неделимое, перешло к его сыну - князю Федору Михайловичу Мологскому.

В 1397 году Феодора - дочь названного выше Мологского князя Федора Михайловича вышла замуж за Тверского князя Александра Ивановича - внука Тверского князя Михаила (Александровича).

Князь Михаил (Александрович) Тверской канонизирован, как и его отец Александр (Михайлович) Тверской, и дед «Царь Росов» Михаил Ярославiв Святой («Царь Росов» Михаил Ярославiв и его Тверское Православное Братство»).

При этом, родной сестрой Великого князя Михаила (Александровича) Тверского была великая княгиня Иулиания Тверская - супруга князя Литовского Ольгерда Гедимина и мать Ягайло - основателя династии польских королей Ягеллонов.

Т.е. князь Михаил (Александрович) Тверской и княгиня Иулиания (Александровна) Тверская - это родные брат с сестрой - дети Великого князя Тверского Александра Михайловича, княжившего 10 лет в Пскове.

«…Около десяти лет прожил Александр Михайлович во Пскове. Там его любили, но сил для борьбы за престол у псковитян не доставало…

И вот во Псков явились послы от князей московского, тверского, суздальского и от новгородцев уговаривать Александра ехать в Орду к Узбеку. Послы говорили от имени своих князей.:

Псковитяне не допустили его, говоря: «Не езди, господин, в Орду; что б с тобой не случилось, умрем, господин, с тобою на одном месте»…»

Однако события развивались так, что князю пришлось ехать в орду, где он был казнен…

Александр Михайлович Тверской и его сын Фёдор канонизированы Православной церковью в лике Святых Мучеников» (князь Александрович Тверской).

Псковский период княжения Великого князя Александра Михайловича Тверского имеет значение в этой истории ещё и потому, что Псков, как показано выше, принимал участие в судьбе более ранней отрасли Киевских Зверинецкий пещер св. Михаила митрополита Акры Сирийской в Ростове Великом и Ярославле.

После упомянутого выше брачного союза, правнук этого Псковского князя - князь Александр Иванович Тверской стал, отчасти, и князем Моложским, поскольку женился на Феодоре дочери Мологского князя Федора Михайловича, к потомкам которого относятся князья Прозоровские, Сицкие, Ушатые.

Таким образом, в конце XIV века, князья Мологские породнились с князьями Тверскими из ветки Ярославiвых.

Упоминается трое детей от этого брака

Ярослав Александрович (? - 1435) - князь Городецкий. Кроме Городца - на -Волге княжество включало Нижний Новгород и Унжу.

Юрий Александрович (?-1425) - Великий князь Тверской (1425)

Борис Александрович (после 1398-1461) - Великий князь Тверской (1425-1461).

Не совсем понятно, почему князь Ярослав Александрович Городецкий не имел титула Тверского князя. Либо эти сведения затерялись в летописях. Либо до него не дошла очередь по лествичному праву, поскольку брат Борис Александрович, княживший с 1426 года умер в 1461 году.

Возможно дело в том, что среди предков матери князя Ярослава Александровича Городецкого - Менги Тимур и Батый. А Городец-на-Волге - это «восточные ворота» Руси, открывающие большие возможности международной торговли по Волге. Однако в те годы, о которых идет речь, большой ярмарки здесь ещё не было. Хотя Городецко-Нижегородский край был окняжен еще в период домонгольский и оставался частью домениальных владений великих князей владимирских вплоть до кончины Александра Невского. Самостоятельным княжеством Городецко-Нижегородский край стал при сыне Александра Невского - князе Андрее Александровиче. А вот после смерти сына Александра Невского - Андрея, удел перешел в подчинение нового Владимирского князя Ярослава III Ярославiва, который «привел в свою волю» Александровичей, т.е. подчинил себе потомков Александра Невского (Б.М.Пудалов «Русские земли среднего Поволжья». Городецкое княжество в последней трети XIII - первой трети XIV в.).

Город знаменит тем, что в нем было первое явление Федоровской иконы Божией матери и для неё был построен Городецкий Федоровский монастырь. В нем умер Александр Невский на обратном пути из Сарая во Владимир. И в нем похоронен сын Александра Невского - князь Андрей Александрович. В 1602-1622 году замечательный этот город Городец принадлежал царице Ксении Годуновой - из рода мурзы Чета, основателя Ипатьевского монастыря. Царица Ксения Годунова владела Городцом ещё целых 17 лет после смерти своего отца -царя Бориса Годунова и императора московского Дмитрия Ивановича, от которого имела сына. До 1700 года Волга изменила своё русло и отошла от центра Городца. В конце XVIII века Городец был пожалован Екатериной II фавориту Григорию Орлову, родному брату Федора Орлова - отца графа Алексея Федоровича Орлова и, генерала Михаила Федоровича Орлова - руководителя Ордена « Русских рыцарей». Их матерью была Татьяна Федоровна Ярославова.

Поскольку речь идет об азиатской и международной торговле, то обращу внимание, что к Городецко - Нижегородскому княжеству относился и Нижний Новгород с Желтоводской ярмаркой, около Желтоводского Макарьева монастыря.

Летопись Макарьевского Желтоводского монастыря, в которой наиболее точно отражена история Смуты, держал в руках В.Н.Татищев и считал её настоящим сокровищем. Летопись исчезла. Остались только свидетельства о её существовании. Городец на Волге путают с Городцом Мещерским на Оке (Касимовым), но это разные города.

В годы жизни князя Ярослава Александровича Городецкого вся эта история с Желтоводским Макарьевым монастырем и ярмаркой при нем ещё только начиналась. Вероятно, после смерти князя Городецкое княжество было поглощено московским царством, а возможным потомкам князя дали земли и вотчины также, как давали земли в Черемошской волости Леонтию Ярославову с братьями по тарханным грамотам при поглощении Ярославского княжества.

Таким образом, один из потомков от слияния веток Тверских, из Ярославiвых, и Мологских князей оказался и князем Городецким, контролировавшим «Восточные ворота» Руси.

Обращает на себя внимание и то обстоятельство, что на схеме «Тверские великие князья. Кашинские, Микулинские князья» показаны потомки Юрия и Бориса Александровичей, но не показаны потомки князя Ярослава Александровича Городецкого. Возможно потому, что он погиб в 1435 году в битве под Вилькомиром на реке Святой в Великом княжестве Литовском. Битва впечатляющая. Её называют гражданская война в Великом княжестве Литовском. В ней участвовали и ливонский магистр, и ливонские рыцари.

А буквально через год, в 1436 году, боярин Мосей Ярославов уже присутствует при духовной Глушицкого, о чем свидетельствует цитата из статьи К.В.Баранова - «Заметка о происхождении Паисия (Ярославова): Исследования по истории средневековой Руси: к 80-летию Юрия Георгиевича Алексеева» (М.-СПб., 2006 г.) :

«С.В. Стрельников обратил мое внимание на упоминаемого в источнике XV в. некого Моисея Ярославова. Речь идет о духовной Дионисия Глушицкого, также известного постриженика Спасо-Каменного монастыря. Духовная была явлена ростовскому епископу Ефрему 11 января 1436 года ; при «явке» присутствовали бояре ростовского владыки - старец Федор Ростовцев и «Мосей» Ярославов. Родство этого последнего с ярославцами Ярославовыми весьма вероятно. Может быть, Моисей и есть отец Паисия (Ярославова) ? Хронологически это вполне возможно» («Бирское «Рюриково городище» и Климент Ярославов - староста Архангельского - Бирь, контролировавший Перевоз через реку Белую, Ч.3»).

В этой цитате Святитель Ефрем - архиепископ Ростовский, Ярославский и Белозерский. Он же летописец, продолжатель Нестора, составитель Ростовской летописи. Архиепископ Ефрем основал в Ростове Великом Троице-Сергиев Варницкий монастырь.

И тот факт, что Паисий (Ярославов) был игуменом Троице-Сергиевого монастыря в Москве является дополнительным указанием на родство Паисия (Ярославова) и Мосея Ярославова, присутствовавшего при «явке» духовной Дионисия Глушицкого, постриженника того самого Спасо-Каменного монастыря, Сказание о котором писал лидер заволжских старцев Паисий (Ярославов).

Поскольку нет уверенности в правильном прочтении имени Мосей рядом с фамилией Ярославов, и принимая во внимание особое отношение Ярославовых к имени Алексей, можно предположить, что это стертое имя Алексей Ярославов. Т.е. «Мосей Ярославов = Алексей Ярославов» («Пророк Моисей и (Моисей) Ярославов»).

Быть может, это и есть тот самый Алексей Ярославич - предполагаемый отец Леонтия Ярославова, которого упоминает К.В.Баранов в его статье «Заметка о происхождении Паисия (Ярославова)». Тем более, автор Заметок тоже высказывает предположение о том, что речь возможно идет о родных братьях. Т.е. Паисий (Ярославов) может быть братом Леонтия, Василия и Никиты Ярославовых и сыном некого Алексея Ярославича.

Однажды мною высказывалась ещё одна гипотеза. В частности о том, что Паисий (Ярославов) мог быть родственником царицы Марии Ярославны - дочери князя Ярослава Боровско-Ярославецкого, с учетом близости к Василию Темному, его детям и внукам, а также того факта, что царский заказ на написание Сказания о Спасо-Каменном монастыре поступил именно от царицы Марии Ярославны («Великокняжеский Крест Паисия (Ярославова) для княже Юрия (Георгия)»).

В пользу гипотезы о том, что история фамилии Ярославовых имеет отношение и к Боровску говорит и тот факт, что на сайте Старого Боровска мне встретилась информация о VIII-й Международной конференции «Старообрядчество: история, культура, современность» в Москве, где был сделан отдельный доклад «Из истории Тверского православного братства св. благ. князя Михаила Ярославива».

В связи с обсуждаемой гипотезой есть ещё одно важное обстоятельство. Царица Мария Ярославна была внучкой Елены - дочери княгини Иулиании Тверской и Ольгерда Гедеминовича Т.е. она была правнучкой святого князя Александра Михайловича Тверского, 10 лет княжившего в Пскове. А по отцу относилась к потомкам Ивана Калиты.

Ну а поскольку Великая княгиня Иулиания Тверская была родной сестрой Великого князя Михаила (Александровича) Тверского - деда князя Александра Ивановича, женившегося на Феодоре - дочери Мологского князя Федора Михайловича, то царица Мария Ярославна состояла с Мологскими князьями в довольно близком родстве.

И как потомок князей, правивших в Пскове, она проявляла большой интерес к Ростову. После смерти мужа в 1462 году Мария Ярославна получила в наследство Ростов и Пошехонье (местность), часть волостей Коломенского уезда. В 1480 году Мария Ярославна благословила своего сына, великого князя Ивана III, на борьбу с ханом Ахматом.

Спустя годы, сын царицы Марии Ярославны - московский царь Иван III отдает Мологу уже своему сыну Дмитрию Ивановичу.

В декабре 1503 г. был составлен окончательный текст великокняжеской духовной грамоты. Согласно завещанию, удел князя Дмитрия Ивановича включал Углич с уездом, город Мологу, бывшие тверские земли (Зубцов с уездом, города Хлепень, Рогачёв, Опоки с волостями) и смежную с ними половину Ржевы, территории на юго-западном пограничье страны - города Мещовск (Мещерск, позже принадлежавщий князьям Мышецким) и Опаков с волостями в среднем течении Угры, а также московские и подмосковные села (Напрудское с городскими дворами и Озерецкое). Дмитрий Иванович как младший наследник был лишен права печатать монету (Дмитрий Иванович)

Вот так появился новый князь Моложский и Углицкий Дмитрий Иванович Жилка, уже из потомков князей Московский, а не князей Ярославских и Смоленских. Земли моложского удела к этому времени видимо были уже присоединены к Московскому княжеству.

Продолжение следует…

Все материалы раздела «Внимание! Угрозы и тенденции»

Реклама

© Авторские права на идею сайта, концепцию сайта, рубрики сайта, содержание материалов сайта (за исключением материалов внешних авторов) принадлежат Наталье Ярославовой-Оболенской.

Создание сайта — ЭЛКОС