У Дмитрия Медведева откладывается Давос … Или - Чьи «кармические часы» останавливает Время?
©Ярославова-Оболенская Наталья Борисовна, урожденная Ярославова (22.2.1960).Экс Годунина (23.10.1981-14.4. 1991).Экс Чистякова (14.4.1991 -10.06.2014)
25 января 2011 года, Санкт-Петербург
Дмитрий Медведев из-за теракта отложил свой визит в Давос. Взрыв произошел в международном зале аэропорта. Международная общественность правильно прочитала посыл. Все мировые СМИ комментируют события в режиме реального времени. Формат встречи в Давосе у Дмитрия Анатольевича будет теперь не такой торжественный, как в Палестине. Да и информационные поводы сменились. Есть новые темы для разговоров в кулуарах Давоса. К примеру: Не продолжение ли это того, что происходит вокруг Службы внешней разведки?.
Отчасти информация по теме есть здесь «ГРУ: разведки много не бывает». Одна из «Реперных точек» - здесь: «Провал «шпионов на Доверии» и наработки на смену окружения президента».
Не конкуренция ли это в тандеме? Однако у самого Владимира Путина тоже сложности. Он имеет наблюдаемые затруднения в том, чтобы защитить людей, на которых он обратил внимание звонком либо наградой. Оказывается, ситуация с Хреновым - это де-жавю ситуации с калиниградской журналисткой Диной Якшиной. Прецедент описан в статье: «Путин наградил, Прокурор обвинил. Против лауреата конкурса «Учитель года России» и журналиста «Новых колёс» Дины Якшиной возбуждено уголовное дело». Жестоко избитый Олег Кашин, обращу внимание, также относится к Калининградско-Кёнигсбергской школе журналистики, основанной членом «Ордена Лебедя» Альбрехтом Бранденбургским («Геополитика Кёнигсберга»)
Для чего это делается? Для того чтобы не возгордились именем, ставшим известным благодаря вниманию Путина? Или для того, чтобы получив «рупор голоса», разочаровались в Путине и направили «его же силу» - против него?
Или для того, чтобы сократить число желающих приблизиться к Путину?
В Кёнигсберге есть легенда о кошечках - ведьмах, которые по ночам на лодочках разъезжают вокруг «Королевского замка» с его лебединым прудом. Что они делают, эти ведьмочки? Охраняют лебедей или не пускают к лебедям?
Оккультизм, мистика. Разговор перешел на «язык Дат» - ровно к дате открытия Экономического форума в Давосе, где соберется вся, формально, элита планеты.
Вполне удалось обратить на внимание на «третью силу» в России.
Ровно к дате смерти Распутина, 29 декабря неожиданно умирает солист любимой Путиным группы «Boney M» - Боби Фаррель, исполнявшей песню «Распутин». Не где-нибудь, - в отеле «Амбассадор», недалеко от того места, где был лишен жизни Григорий.
29 декабря 1916 года Феликс Юсупов, он же - граф Сумароков - Эльстон остановил «кармические часы» династии Романовых. Произошло это в день Памяти царицы Соломонии Сабуровой www.spokrov.ru, проклявшей, в годы своего насильственного монашества, все последующие колена царской династии.
Похоже, что смертью Фарреля в декабре 2010 года, «Некто» решил повторно остановить попытку «реинкарнации Романовых и Распутина».
Времена сейчас во власти России слишком напоминают «последние Распутинские дни» и эти ассоциативные ряды, более чем актуальны.
Население все понимает … Мой комментарий к обзору СМИ сделан в материале: «Кровь и слезы вокруг Домодедово, авиации и пассажирских перевозок… Давос»
Но есть извечный вопрос: «Что делать?»
В Греции, в конце декабря 2010 года этот «извечный вопрос» был разрешен так: «Греческая церковь бросила перчатку государству»
Мораль и нравственность поставлены выше - хороших отношений с властью и богатством…
Будет ли этот вопрос обсуждаться в Давосе? Или опять, как ни в чем, ни бывало… «Дело - прежде всего…».
Мне кажется, многие «оседлавшие финансовые потоки» в России, даже не знают о том, что перед таким выбором ставились все аристократические роды…
И если они проходили этот выбор «с ошибками», то выбывали из аристократии и несли на себе проклятье рода много столетий …
Запорожские казаки отличали Элиту казачеств от Варваров именно отношением к «Человеческому капиталу». Они не пускали людей «в расход» даже на войне…
Тем более, элита никогда не сделает этого ради передела сфер влияния…
Это вечный выбор. Когда-то его не прошел родоначальник князей Юсуповых. Он сменил веру ради богатства. Проклятье рода было искуплено только в 8 колене, когда Феликс Юсупов, в очередной раз, встал перед тяжелейшей дилеммой.
«В дни перед убийством Феликс, если судить по письмам Ирины Романовой, … был одержим идеей спасения Царя и России через убийство Распутина».
После этих событий доминировало мнение о том, что Феликс Юсупов искупил проклятье рода, остановив вакханалии Распутина во власти. И ему как спасителю России, во мнении элит, не однажды предлагали стать императором.
Сам Юсупов вспоминает об этом так:
«В Петербурге дом наш на Мойке был всегда полон народу. Бесконечные визиты утомляли. Одним из наших постоянных гостей стал председатель Думы Родзянко. Однажды матушка позвала меня к себе. Пришли мы с Ириной и застали у нее дядю Михаила. Завидев меня, Родзянко встал, подошел и спросил с ходу:
- Москва желает объявить тебя императором. Что скажешь?
Не впервые слышал я это. Два уже месяца находились мы в Петербурге, и самые разные люди - политики, офицеры, священники - говорили мне то же. Вскоре адмирал Колчак и великий князь Николай Михайлович пришли повторить:
- Русского престола добивались не наследованием или избраньем. Его захватывали. Пользуйся случаем. Тебе все карты в руки. России нельзя без царя. Но к романовской династии доверие подорвано. Народ более не желает их.
А ведь предложение это взялось из убийства. И тому, кто, убивая Распутина, пытался спасти монарха, предлагают самому захватить престол!»
Если говорить о проклятье рода Юсуповых, то оно было связано с «игрой» следующих дат: «Смена веры произошла под знаком Змееносца. Основатель рода Иль-мурза умер через 13 лет после крещения. 13 - число Близнецов(1+3=4). Зерван был назван Владыкой 13 врат. «Кармическая ось» Юсуповых проходит через дату 8 июня. В этот день родилась последняя из Юсуповых. Феликс Юсупов, носивший фамилию матери, родился в день весеннего равноденствия 23 марта, что само по себе выделяло его, особенно в мусульманском гороскопе. Дата его брака с Ириной Романовой 22 февраля. Убийство Распутина - 29 декабря.
Одна из историй Юсуповых, связанная с числом 13: Павел 1 благоволил Н.Б. Юсупову и рассердился только 1 раз, за несколько часов до своей ужасной кончины. Н.Б. был в числе гостей в Михайловском замке. Вечер проходил весело, вдруг царь нахмурился: он сосчитал гостей, их оказалось 13. Император помрачнел и вышел из-за стола. В зале было зеркало чудной работы, изготовленное на подмосковной фабрике князя Юсупова. В блеске зеркале царь вдруг увидел свое искаженное отражение. Он ругал Юсупова» - Это информация статьи «Астрологическое исследование «Проклятие рода Юсуповых»
Т.е. у рода Юсуповых была отчаянная проблема.
Были духовные метания…
Перед описываемыми событиями Феликс Юсупов кардинально изменил свою жизнь…
Он думал переустроить в идеальное место Архангельское. То самое, которое сейчас «делит капитал»…
Публикация по этой теме: «Виктор Вексельберг «подключился к борьбе» за земли «Архангельского»
В доме на Мойке в Петербурге и московском доме Ивана Грозного он мечтал создать музей с лучшими вещами из коллекций. В крымском и кавказском именьях - санатории. Одну две комнаты от всех домов и усадеб оставить самому себе».
Но время уже ушло… Не получилось…
Ниже я привожу воспоминания князя Феликса Юсупова об этих временах для размышления, в том числе и для тех, кто готов ради денежного капитала «пускать в расход» - «капитал человеческий»…
Эти материалы прислала мне женщина с древней фамилией, имеющей отношение к роду Юсуповых- Сумароковых, в связи с публикацией «Ярославовы-Голицыны тайны из табакерки в Архангельском», а также публикациями о Елизавете Федоровне Романовой, с которой Феликс Юсупов был дружен.
Сайт памяти Ф.Ф.Юсупова
«Великая княгиня Елизавета Федоровна - Ее благотворное влияние - Мои занятья при ней - Планы на будущее»
…Я не намерен приводить какие то новые сведения о великой княгине Елизавете Федоровне. Об этой святой душе достаточно говорено и писано в хрониках последних лет царской России. Но и умолчать о ней в мемуарах не могу. Слишком важным и нужным оказалось ее влияние в жизни моей. Да и сыздетства я любил ее, как вторую мать.
Все знавшие ее восхищались красотой лица ее, равно как и прелестью души. Великая княгиня была высока и стройна. Глаза светлы, взгляд глубок и мягок, черты лица чисты и нежны. К прекрасной наружности добавьте редкий ум и благородное сердце. Она была дочерью принцессы Алисы Гессен Дармштадтской. Кроме того, великая княгиня Елизавета Федоровна приходилась внучкой королеве Виктории, сестрой владетельному герцогу Эрнесту Гессенскому и старшей сестрой нашей молодой императрице. У великой княгини имелись еще две сестры: принцесса Прусская и принцесса Виктория Баттенбергская, впоследствии маркиза Милфорд Хэйвен. Сама же она вышла за великого князя Сергея Александровича, четвертого сына Александра II…
…После смерти мужа она продолжала жить в Москве, но от светских дел отошла и целиком занялась делами богоугодными. Часть драгоценностей своих она раздала близким, остальное продала. Матушка купила у нее изумительную черную жемчужину, государев подарок. Даря ее свояченице, Николай сказал:
- Теперь у тебя жемчужина не хуже, чем «Перегрина» Зинаиды Юсуповой.
Раздав все свое имущество, великая княгиня купила в Москве участок на Ордынке. В 1910 году она построила там Марфо Мариинскую обитель и стала в ней настоятельницей. Последнее, что сделала она как бывшая светская красавица с безупречным вкусом - заказала московскому художнику Нестерову эскиз рясы для монахинь: жемчужно серое суконное платье, льняной апостольник и покрывало из тонкой белой шерсти, ниспадавшее красивыми складками. Монахини не сидели в обители взаперти, но посещали больных и бедных. Ездили они и в провинцию, создавали благотворительные центры. Дело пошло скоро. За два года во всех больших российских городах появились такие ж обители. Ордынская тем временем разрослась. Пристроили церковь, больницу, мастерские, учебные классы. Настоятельница жила во флигельке из трех комнат с простой мебелью. Спала на топчане без тюфяка, под голову подложив пучок сена. На сон отводила всего ничего, а то и вовсе ничего, бодрствуя у постели больного или у гроба в часовне. Из больниц и клиник присылали ей безнадежных, и она самолично ходила за ними. Однажды привезли женщину, опрокинувшую зажженную керосинку. Одежда загорелась, тело стало сплошной раной. Началась гангрена. Врачи махнули рукой. Великая княгиня взялась лечить ее, терпеливо и стойко. Перевязка занимала всякий день более двух часов. Вонь от нагноений была такова, что иные сиделки падали в обморок. Больная, однако же, поправилась в несколько недель. Выздоровление ее почитали чудом.
Великая княгиня решительно не хотела скрывать от умиравших положение их. Напротив, она старалась приготовить их к смерти, внушала им веру в жизнь вечную…
…После того марфо мариинским сестрам вышла передышка. Большевики, прийдя к власти, не тронули их. Даже послали какое то продовольствие. Но в июне 18 го они арестовали ее вместе с верной ее спутницею Варварой и увезли в неизвестном направлении. Патриарх Тихон сделал все, чтоб отыскать и освободить ее. Наконец стало известно, что держат великую княгиню в Алапаевске Пермской губернии вместе с кузеном ее, великим князем Сергеем Михайловичем, князьями Иваном, Константином и Игорем, сыновьями великого князя Константина Константиновича, и сыном великого князя Павла Александровича князем Владимиром Палеем.
В ночь с 17 на 18 июля, спустя сутки после расстрела царя и семьи его, их живьем бросили в колодец шахты. Тамошние жители издали следили за казнью. Когда большевики уехали, они, как сами рассказывают, подошли к колодцу. Оттуда доносились стоны и молитвы. Помочь не решился никто.
Месяцем позже белая армия вошла в город. По приказу адмирала Колчака тела несчастных извлекли из колодца. На некоторых, как говорят, были перевязки, сделанные из апостольника монахини. Тела положили в гроб и увезли в Харбин, оттуда - в Пекин. Позже маркиза Милфорд Хэйвен перевезла останки великой княгини и прислужницы ее Варвары в Иерусалим. Захоронили их в русской церкви Святой Марии Магдалины близ Масличной горы. В пути из Пекина в Иерусалим гроб великой княгини дал трещину, оттуда пролилась благоуханная прозрачная жидкость. Тело великой княгини осталось нетленным. На могиле ее свершились чудеса исцеленья. Один из архиепископов наших рассказывал, что, будучи проездом в Иерусалиме, стоял он на молитве у гроба ее. Вдруг раскрылась дверь и вошла женщина в белом покрывале. Она прошла вглубь и остановилась у иконы Святого архангела Михаила. Когда она, указывая на икону, оглянулась, он узнал ее. После чего видение исчезло.
Единственное, что осталось мне в память о великой княгине Елизавете Федоровне, - несколько бусин от четок да щепка от ее гроба. Щепка порой сладко пахнет цветами…
Народ прозвал ее святой. Не сомневаюсь, что однажды признает это и церковь.
Решив повидать великую княгиню Елизавету Федоровну, я отправился в Кремль. Явился я к великой княгине в полнейшем душевном смятенье. В Николаевском дворце меня провели прямо к ней. Великая княгиня сидела за письменным столом. Молча я бросился к ее ногам, уткнулся лицом ей в колени и зарыдал, как дитя. Она гладила меня по голове и ждала, когда я успокоюсь. Наконец я подавил слезы и рассказал ей, что творится со мной. Исповедь облегчила душу. Великая княгиня слушала внимательно. «Хорошо, что ты пришел, - сказала она. - Я уверена, что с помощью Божьей придумаю что нибудь. Как бы ни испытывал нас Господь, если сохраним веру и будем молиться, найдем силы выдержать. Усомнился ты или впал в унынье - встань на колени у иконы спасителя и помолись. Укрепишься тотчас. Ты сейчас плакал. Это слезы из сердца. Его и слушай прежде рассудка. И жизнь твоя изменится. Счастье не в деньгах и не в роскошном дворце. Богатства можно лишиться. В том счастье, что не отнимут ни люди, ни события. В вере, в духовной жизни, в самом себе. Сделай счастливыми ближних и сам станешь счастлив».
Потом великая княгиня заговорила о моих родителях. Напомнила, что отныне я - их единственная надежда, и просила не оставлять их вниманьем, заботиться о больной матери. Звала меня вместе с собой заняться благотворительностью. Она только что открыла больницу для женщин, больных чахоткой. Предложила сходить в петербургские трущобы, где болели чахоткой многие.
В Архангельское я вернулся обнадеженный. Слова великой княгини успокоили и укрепили меня. Они стали ответом на все то, что давно уже мучило меня. Я припомнил совет духовника: «Нечего мудрствовать+ Веруй в Господа, да и все». Тогда я не послушался, бросился очертя голову в оккультизм. Волю развил, а покоя в душе не обрел. И при первом же испытанье хваленая моя воля обратилась в ничто и не охранила от отчаянья и бессилья. Понял я, что всего лишь я песчинка в бесконечности, разуму непостижимой, и что один путь истинен - смиренье, и подчиненье, и вера в волю Господню.
Прошло несколько дней. Я вернулся в Москву и взялся за работу, предложенную мне великой княгиней. Речь шла о московских трущобах, где царили грязь и мрак. Люди ютились в тесноте, спали на полу в холоде, сырости и помоях.
Незнакомый мир открылся мне, мир нищеты и страданья, и был он ужасней ночлежки в Вяземской лавре. Хотелось помочь всем. Но ошеломляла огромность задачи. Я подумал, сколько тратится на войну и на научные опыты на пользу той же войне, а в нечеловеческих условиях живут и страдают люди.
Были разочарованья. Немалые деньги, вырученные мной от продажи кое каких личных вещей, улетучились. Тут я заметил, что одни люди поступают нечестно, другие - неблагодарно. И еще я понял, что всякое доброе дело следует делать от сердца, но скромно и самоотреченно, и живой тому пример - великая княгиня. Чуть не всякий день ходил я в Москве в больницу к чахоточным. Больные со слезами благодарили меня за мои пустяковые подачки, хоть, в сущности, благодарить их должен был я, ибо их невольное благодеянье было для меня много больше. И я завидовал докторам и сиделкам, и в самом деле приносившим им помощь.
Я был безмерно благодарен великой княгине за то, что поняла мое отчаянье и умела направить меня к новой жизни. Однако мучился, что она не знает обо мне всего и считает меня лучше, чем есть я.
Однажды, говоря с ней с глазу на глаз, я рассказал ей о своих похожденьях, ей, как казалось мне, неизвестных.
«Успокойся, - улыбнулась она. - Я знаю о тебе гораздо больше, чем ты думаешь. Потому то и позвала тебя. Способный на многое дурное способен и на многое доброе, если найдет верный путь. И великий грех не больше искреннего покаянья. Помни, что грешит более души рассудок. А душа может остаться чистой и в грешной плоти. Мне душа твоя важна. Ее то я и хочу открыть тебе самому. Судьба дала тебе все, что может пожелать человек. А кому дано, с того и спросится. Подумай, что ты ответствен. Ты обязан быть примером. Тебя должны уважать. Испытанья показали тебе, что жизнь - не забава. Подумай, сколько добра ты можешь сделать! И сколько зла причинить! Я много молилась за тебя. Надеюсь, Господь внял и поможет тебе».
Сколько надежд и душевных сил прозвучало в ее словах!…
…Благочестивые книжки матушки и великой княгини я не раскрывал. Тех московских слов хватало мне для моих размышлений. До сей поры я жил для наслаждений, любое страдание отвергая. Мне и в голову не приходило, что есть что то важнее богатства и власти, какую богатство дает. Прежде я этим чванился.
Но, перестав и богатством, и властью дорожить, я обрел истинное сокровище - свободу.
И я решил изменить свою жизнь. Планов у меня было множество. Думаю, не покинь я родины, осуществил бы их. Хотел я превратить Архангельское в художественный центр, выстроив в окрестностях усадьбы жилища в едином стиле для художников, музыкантов, артистов, писателей. Была б у них там своя академия искусств, консерватория, театр. Сам дворец я превратил бы в музей, отведя несколько залов для выставок. Украсил бы парк, преградил бы реку плотиной, чтобы залить окрестные поля и устроить большое озеро, и продлил бы террасы до самой воды.
Думал я не только об Архангельском. В Москве и Петербурге мы имели дома, в которых не жили. Я мог бы сделать из них больницы, клиники, приюты для стариков. А в петербургском на Мойке и московском Ивана Грозного - создал бы музей с лучшими вещами из наших коллекций. В крымском и кавказском именьях открыл бы санатории. Одну две комнаты от всех домов и усадеб оставил бы самому себе. Земли пошли бы крестьянам, заводы и фабрики стали бы акционерными компаниями. Продажа вещей и драгоценностей, не имеющих большого художественного и исторического интереса, плюс банковские счета составили бы капитал, на который осуществил бы я все задуманное.
Были это мечты, однако неотступные. И строил я планы, и строил. Так что новое идеальное Архангельское стал видеть порой во сне…
